Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Том 9

В Константинополе ждал их почетный прием: великий визирь сказал им: «Вы у нас гости добрые, приходите к нам с делом добрым и любительным, и государь наш велел вам почесть воздавать свыше всех послов великих государей и ставит себе государя вашего великим и неложным другом и приятелем». Но козаки не замедлили помешать делу: визирь прислал сказать посланникам, что донские козаки приступали к Азову двенадцать дней, на Миюсе много кораблей погромили и теперь на семидесяти стругах идут под город Кафу: «И вы, посланники, велел сказать визирь, пришли к государю нашему не для доброго дела, с обманом». Посланники должны были запеть старую песню, что на Дону живут воры, беглые люди боярские, утекая из Московского государства от смертной казни, живут на Дону, переходя с места на место, разбойническим обычаем. Но визирев посланец возразил: «Вы говорите, что на Дону живут воры; а для чего же ваш государь теперь с вами прислал к ним денежное жалованье, сукна, серу, свинец и запасы? Визирь велел вам сказать: если донские козаки какое дурно на море или над Кафою учинят, то вам здесь добра не будет, можно вас здесь за вашу неправду казнить смертью. Пишите к козакам, чтоб они от своего воровства отстали». Посланники отвечали: «Присланы мы для общих больших добрых дел; когда мы будем у визиря и об этих больших делах переговорим, тогда и о донских козаках договоримся». Но скоро опять пришли другие вести: приходили морем во многих стругах донские козаки, города Трапезунт и Синоп взяли, выжгли, людей многих побили и в плен побрали. Визирь долго не присылал за посланниками, которые обратились к казначею, визиреву зятю, подарили ему сорок соболей, чтоб он похлопотал у визиря об их деле; визирь прислал сказать им, чтоб ни о чем не печалились, все их дела будут сделаны, и, действительно, скоро после того прислал за ними. Разговор начался не очень приятно для посланников, визирь сказал им: «Не известить мне государю своему о козачьем воровстве нельзя, но как скоро я ему об этом объявлю, то вам добра не будет, говорю вам прямо; да государь же наш велит в вашу землю послать татар войною, и государю вашему какая от этого прибыль будет?» Посланники отвечали прежнее, что «на Дону живут воры, которые и Московскому государству много зла наделали, первые к Гришке Отрепьеву и к польским людям пристали, а после многих воров назвали государскими детьми. Царское величество с Дону их сослать велит для дружбы к султану. То не диво, что воры беглые люди воруют; но азовские люди не козаки, живут в городе, а каждый год приходят на государя нашего украйны». Визирь возразил: «Но ведь крымцы на ваши украйны не ходят?» Посланники отвечали: «Мы говорим не о крымцах; говорим, чтоб султан унял азовцев». Визирь замолчал и, помолчавши, начал опять говорить: «Скажите мне, сколько ратных людей вас провожало до Азова и сколько под вами и под ратными людьми было стругов, и теперь эти ратные люди и струги где? До нас дошел слух, что этих ратных людей и струги все вы оставили у козаков на Дону и на этих ваших стругах теперь козаки на море воруют, корабли громят, поморские волости и деревни пустошат». Посланники отвечали, что на Дону ни ратных людей, ни стругов не осталось. Визирь сказал на это: «Если государь ваш теперь козаков не смирит, то наш государь может и своим войском их смирить, только между государями дружбы не будет, и вам здесь будет задержанье. Но полно говорить об этом деле, станем говорить о добрых делах». Добрые дела состояли в том, что посланники объявили визирю: «Если ты на польского короля войско пошлешь вскоре, все великого государя нашего дела переделаешь и нас отпустишь скоро с добрым делом, то мы тебе бьем челом – семь сороков соболей добрых». Визирь очень развеселился и стал говорить: «Султан непременно войско на Польшу пошлет и вас велит отпустить с добрым делом, государя вашего напишет с полным именованьем, за то я вам ручаюсь и на старости своей великому государю вашему работу свою и службу хочу показать». Посланники с своей стороны выставили дружбу государя своего к султану, объявили, что посланники персидский и австрийский задержаны в Москве, потому что цесарь, шах персидский и король польский друг с другом ссылаются.

Но эти приятные отношения вследствие соболей были непродолжительны; козаки пересиливали соболей: визирь объявил посланникам, что султан посылает рать свою на Литву, но чтоб они, посланники, поручились, что донские козаки во время этого похода турецкого войска в Литву не причинят никакого вреда турецким областям. Посланники отказывались ручаться, говоря, что у них в наказе об этом ничего нет, что для окончательного договора о козаках султан должен отправить своего посла в Москву. Визирь сказал на это: «Добро было вам донских козаков себе на душу взять, а если вы козаков себе на душу не возьмете, то вам от нашего государя какого добра ждать? Отпуску вам не будет, между государями любви не будет же, государь наш вашему государю на польского короля помогать не станет, а на донских козаков наш государь хочет послать воевод своих, наши ратные люди всех козаков побьют, юрты их разорят, и вашему государю то не к чести же будет». Посланники отвечали: «Хотя бы турские люди донских козаков до одного человека побили, то наш великий государь вашему за то не постоит: наш великий государь сам о том помышляет, чтоб козаков на Дону не было и чтоб от их воровства между обоими государями дружбе помешки не было». Визирь: «Вы называете донских козаков ворами и разбойниками; за что же ваш государь прислал к ним запасы многие? И они с этими запасами по морю ходят беспрестанно и нашему государю многие убытки делают». Посланники: «Государь наш послал донским козакам запасы, потому что они над ногайскими людьми поиск чинят, полон у них русский отбивают; кроме того, донские козаки встретили с честью наших посланников Солового-Протасьева с товарищами и вашего посланника и всю зиму кормили. На Дону живут воры разбойническим обычаем, переходят с места на место: а вашего государя азовские люди живут в городе и на нашей украйне разбойничают!» Визирь отвечал, что султан велит унять азовских людей. В то же время был у визиря польский посланник Ян Кохановский, которого визирь посадил ниже московских посланников. Кохановский твердил визирю, что на Черном море разбойничают не запорожские, а донские козаки; московские посланники говорили визирю: «Вам самим известно, что разбойничают черкасы».

Это был последний разговор наших посланников с визирем Ахмет-пашою: султан велел его сменить за утайку дурных вестей о персидской войне и на его место поставил визирем Халиль-пашу. Посланники обратились к патриарху Тимофею, не может ли он им помочь у нового визиря? Патриарх отвечал: «Самим вам известно, что старый визирь на нас православных христиан греков был гонитель и поругатель великий, чуть меня к смерти не привел, и мне при нем помогать вам никаким образом было нельзя; новый визирь, думаю, ко мне расположен, и потому буду о государевых делах промышлять; вам бы завтра послать к визирю в подарок сорока два или три соболей добрых, а я с вашими людьми пошлю своего дьяка Мануила, чтоб он от меня визирю и его дворецкому побил челом: этого дьяка Мануила визирев дворецкий знает и очень любит, а дворецкий визирю дядя родной, вам бы и ему послать сорок соболей». Посланники исполнили совет патриархов, и визирь обещал хлопотать о их деле, но объявил, что все задержанье им из-за донских козаков, за то, что государь прислал козакам жалованье: польский король обещается черкас унять, и если уймет, то султан с ним помирится и пошлет рать свою на донских козаков; если же король польский не пошлет на черкас своего войска и донские козаки перестанут на море разбойничать, то султан хочет стоять с царем заодно на польского короля и их, посланников, отпустит в Москву. Опять отправили посланники к визирю шубу соболью с просьбою, чтоб великому государю службу свою показал, все государственные дела переделал. Визирь отвечал, что с султановой грамотою к царю будет отправлен один из посланников, а другой должен остаться в Царе-граде, потому что посланники не хотят поручиться за донских козаков, которые воруют, турецкие морские города и волости воюют. «Ступайте к муфтию, побейте ему челом», – прибавил визирь. Посланники поехали к муфтию и от того услыхали те же речи, что должен ехать в Москву один посланник, по примеру цесарских послов, из которых один, большой, остался в Царе-граде для справки в государственных, любительных делах. Явилось и старое требование, чтоб царь уступил султану Казань и Астрахань. Халиль-паша ушел в персидский поход; его место заступил Магомет-паша, от которого посланники должны были выслушивать прежние речи: «Если вы к козакам не отпишите и их не уймете, то государю вашему от нашего государя какого приятельства ждать, а вам за козаками из Царя-города отпуску не будет». Посланники подослали греков к сыну и дворецкому муфтия; те велели сказать им: «Мы у муфтия их делом промыслим, но чтоб нас не забыли, почтили своими заморскими поминками, что у них случится». Муфтий действительно прислал за посланниками, но объявил: «Если государь ваш уступит нашему старинные мусульманские города – Казань и Астрахань, то государь наш тотчас ему поможет на польского короля; по нашей мусульманской вере христианам даром помогать не велено». С тем и отпустил. Посланники поехали к визирю Магомет-паше и сказали ему, что если султан пошлет войско на Польшу, то государь пришлет ему, визирю, жалованья мягкою рухлядью на три тысячи золотых, дали ему и заемную память на эту сумму. Визирь, подержав память в руках, отдал назад и сказал: «Память мне ваша не надобна, а делами вашего государя стану непременно и радетельно промышлять». После этого дал знать посланникам посольский дьяк, что ему велено писать грамоту от султана к царю, что посланникам скоро будет отпуск, причем велел сказать: «Посланники живут в Царе-городе другой год, многим людям от них подарки были, только я от них ничего не видал; а им бы следовало и нас государевым жалованьем взыскать, за мною государево жалованье не пропадет, отработаю великому государю, где силы достанет». Прислал и дворецкий визирев: «Я беспрестанно говорю визирю о государевых делах, дела эти к концу приходят: так посланникам следовало бы визиря почтить да и меня не позабыть». Посланники отправили всем шубы. Прислал муфтий и сын его напомнить посланникам о их обещании, отправились и туда собольи шубы. Благодаря всем этим шубам посланников после тринадцатимесячного задержания отпустили в Москву с объявлением, что против польского короля стоит турецкое войско у Хотина, а как визирь Халиль-паша придет из Персии, то султан пошлет тогда на Польшу всех своих ратных людей.