Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Том 18

Сенаторы отвечали Петру из Москвы, что «по случаю побед в Персии и за здравие Петра Великого, вступившего на стези Александра Великого, всерадостно пили». Сенаторы могли увидать из письма Петра, что сам император не намерен был продолжать похода далее Дербента и хотел только послать гарнизон в Баку; письмо было написано 30 августа, а накануне, 29, уже держан был военный совет вследствие затруднительного положения войска. Надобно было выгрузить муку из 12 ластовых судов, но перед выгрузкою ночью встал жестокий северный ветер, от которого суда начали течь; до полудня выливали воду, наконец потеряли силы, и оставалось одно средство – пуститься к берегу и посадить суда на мель. Суда выгрузили, но муки подмокло и испортилось много. Ждали еще из Астрахани 30 судов, нагруженных провиантом, находившихся под начальством капитана Вильбоа, но о них не было слуху. На военном совете Петр подал мнение: «Понеже требовано письменного рассуждения о сей кампании, что чинить надлежит, на что ответствую: Вильбоа ждать покамест, чтоб на всю армию осталось не меньше как на три недели провианту и на год или по меньшей мере на 8 месяцев на Дербенской гарнизон, и тогда возвратиться к Сулаку и там учинить консилий: которым итить в Астрахань и которым зимовать около Терека для делания на Сулаке фортеции из страха горским жителям и действа к будущей кампании; буде же известие получим о Вильбое, что оной не будет, то лучше ранее поворотиться и из Астрахани как поскорее отправить на надежных судах гварнизон с провиантом и частью артиллерии городовой к Баку, дабы, конечно, сего лета с помощию божиею сие место захватить, ибо не знаем будущего года конъюнктур, каковы будут». Вильбоа дал знать, что он пришел в Аграханский залив, а далее идти боится, потому что суда в плохом состоянии и по открытому морю на них плыть трудно. Тогда, оставив в Дербенте гарнизон под начальством полковника Юнкера, Перт с остальным войском выступил из Дербента к Астрахани и шел осторожно, как видно из следующего приказания: «При пароли объявить ведомости дербентские (хотя оные и неимоверны, но для опасности людем), чтоб были осторожны и не отставали, а буде телега испортится или лошадь станет, тотчас из веревки вон и разбирать что нужно по другим телегам, а ненужное бросить. Також объявить под смертью, кто оставит больного и не посадит его на воз». На месте, где река Аграхань отделяется от реки Сулака, Петр заложил новую крепость Св. Креста; крепость эта должна была прикрывать русские границы вместо прежней Терской крепости, положение которой государь нашел очень неудобным. В то время, когда полагалось основание новой крепости, атаман Краснощекий с – донцами и калмыками ударил в конце сентября на утемишского султана Махмуда, который не переставал враждовать к России; Краснощекий разорил все, что осталось от прежнего погрома или возникло вновь, много порубил неприятелей, взял в плен 350 человек и захватил 11000 рогатого скота кроме другой добычи. У Аграханского ретраншемента Петр сел на суда и отплыл в Астрахань, куда прибыл 4 октября благополучно, но генерал-адмирал, плывший сзади, вытерпел четырехдневный страшный шторм. 6 ноября Петр проводил отряд войска, отплывший из Астрахани в Гилянь под начальством полковника Шипова, которому дана была такая инструкция: «Пристав (к берегу), дать о себе знать в городе Ряще, что он прислан для их охранения и чтоб они ничего не опасались; потом выбраться к деревне Перибазар и тут учинить небольшой редут с палисады для охранения мелких судов; самому не гораздо в больших людех перво итить в Рящ, и осмотреть места для лагеря у оного, и, выбрав удобное место близ города, пристать со всеми, и сделать траншемент с палисады ж, также на больных, и, ежели очень холодно будет, взять квартиры, но смотреть того накрепко, дабы жителям утеснения и обиды отнюдь не было и обходились бы зело приятельски и несурово (кроме кто будет противен), но ласкою, обнадеживая их всячески, а кто будет противен, и с тем поступать неприятельски. И ежели неприятель придет, оборонять сие место до последней возможности. Когда уже жители обойдутся и опасаться не станут, тогда помалу чинить знакомство со оными и разведывать не только, что в городе, но и во всей Гиляни какие товары, а именно сколько шелку в свободное время бывало, на сколько денег, и что шаху пошлин бывало и другим по карманам, и сколько ныне, и отчего меньше, только ль от замешания внутреннего или в Гиляни от какого неосмотрения или какой препоны, равным образом и о прочих товарах, и что чего бывало и ныне есть, и куды идет, и на что меняют или на деньги все продают. Проведать про сахар, где родится. Также сколько возможно разведать о провинциях Маздеран (Мазандеран) и Астрабата, что там родится. Сделать в деревне Перибазаре два или три погреба для питья под башнею или каким-нибудь другим строением каменным, чтоб было холоднее». 7 числа Петр отправился в Москву, куда 13 декабря имел торжественный въезд.

Вместе с движением войск шли переговоры с персидским правительством. Еще 25 июня в Астрахани Петр велел отправить следующие пункты русскому консулу в Персии Семену Аврамову: «Предлагай шаху старому или новому или кого сыщешь по силе кредитов, что мы идем к Шемахе не для войны с Персиею, но для искоренения бунтовщиков, которые нам обиду сделали, и ежели им (т. е. персидскому правительству) при сем крайнем их разорении надобна помощь, то мы готовы им помогать, и очистить от всех их неприятелей, и паки утвердить постоянное владение персидское, ежели они нам уступят за то некоторые по Каспийскому морю лежащие провинции, понеже ведаем, что ежели в сей слабости останутся и сего предложения не примут, то турки не оставят всею Персиею завладеть, что нам противно, и не желаем не только им, но себе оною владеть; однако ж, не имея с ними (персиянами) обязательства, за них вступиться не можем, но только по морю лежащие земли отберем, ибо турок тут допустить не можем. Еще ж сие им предложи: ежели сие вышеписанное не примут, какая им польза может быть, когда турки вступят в Персию? Тогда нам крайняя нужда будет берегами по Каспийскому морю овладеть, понеже турков тут допустить нам невозможно, и так они, иожалея части, потеряют все государство».

Аврамов получил эти пункты, находясь в Казбине, и обратился к наследнику шахову Тохмасу с предложением помощи, для чего должен быть отправлен к императору посол. О вознаграждении за помощь Аврамов не сказал ничего, чтоб не встретить препятствия делу в «замерзелой спеси и гордости» персиян. Увидев при этом, что Тохмас – человек молодой и непривычный к делам, Аврамов вошел в переговоры с вельможами, предложил, чтоб отправлен был посол с полномочием договариваться о вознаграждении, если император потребует его за помощь. Персияне согласились. Давая знать о результате своих переговоров, Аврамов доносил, что Персидское государство вконец разоряется и пропадает: Алимердан-хан, на которого полагалась вся надежда, изменил и ушел к турецкой границе; афганцы беспрепятственно разоряли места, оставшиеся за шахом; курды опустошали окрестности Тавриза; наследник престола Тохмас не мог набрать больше 400 человек войска. Измаил-бек, назначенный послом в Россию, со слезами говорил Аврамову: «Вера наша и закон вконец пропадают, а у наших господ лжи и спеси не умаляется».