Михаил Елисеев - Войны Митридата

Но здесь есть другой интересный момент. Дело в том, что перечисленные выше народы никогда не были сильны кавалерией, их стихией была война на море. И, тем не менее, они идут в поход вместе со скифами. Хотя, по большому счету, ничего удивительного в этом нет. Племенная знать с детства ездила на конях, и надо думать, что не только на охоту или в гости друг к другу.

Правда, был ещё один народ, представители которого могли принять участие в битве на льду – сарматы. Пусть в небольшом количестве, но они могли там быть. Потому что слух о походе на Боспор, который славился своим богатством, должен был быстро распространиться вдоль берегов Меотиды и привлечь степных воинов к участию в этом прибыльном мероприятии. В итоге, должна была собраться довольно пестрая коалиция, в которой главную роль играли племена ахейцев, зигов и гениохов.

Что же касается вопроса о том, почему было решено напасть на Пантикапей именно зимой, то ответ может быть только один – рассчитывали на внезапность и на то, что Неоптолем просто не сумеет вовремя собрать войска. Диофант, чья слава гремела по всему региону, был отстранен от командования и вызван к Митридату, а кто такой этот Неоптолем, варвары и понятия не имели. Поэтому и решились на войну.

Сам переход по льду через Керченский пролив союзников не пугал, для них это было в порядке вещей: « Суровость холодов лучше всего обнаруживается в связи с тем, что происходит в устье Меотиды. Морской путь из Пантикапея в Фанагорию становится доступным для повозок, так что это не только морское путешествие, но и сухопутное » (Страбон). Скифские военачальники и племенные вожди всё рассчитали правильно, за исключением одного, но принципиального момента – они недооценили Неоптолема. У стратега и разведка была поставлена хорошо, и войска он вовремя собрать успел. Не став дожидаться врага на своей территории, Неоптолем решил сыграть на опережение и дать ему бой там, где тот меньше всего ожидал – на льду Керченского пролива.

Стратег Неоптолем вел боспорскую конницу по скованному льдами проливу. Всадники ехали плотными рядами, поскольку полководец внимательно следил за тем, чтобы походная колонна не растягивалась. В рядах войска Неоптолема были не только боспорские бойцы, но также пафлагонские и каппадокийские наездники, прибывшие вместе с новым командующим из Понта. На битву шли и отряды скифов, признавших власть царя Митридата и теперь воевавших под его знаменами.

Густо валил снег, закрывая видимость, но стратег выслал вперед многочисленные дозоры и был уверен в том, что не разминется с противником. Его воины были готовы к бою и в любой момент могли развернуться в боевые порядки. Но враг не появлялся, и понтийский полководец продолжал осторожно вести свое войско вперед.

Сквозь завесу снежного покрова прорвалась группа всадников и помчалась навстречу приближающейся колонне. Неоптолем поднял руку, останавливая движение войск. Военачальник уже догадывался о том, какую весть ему сообщат разведчики, но всё равно не спешил отдавать команды. Когда же его опасения подтвердились, стратег велел воинам разворачивать строй. Варвары приближались, но полководец не сомневался, что успеет закончить все перестроения. В центре Неоптолем поставил боспорских и скифских наездников, а на флангах тяжелую каппадокийскую и пафлагонскую конницу. Его замысел был прост – втянуть противника в рукопашный бой по центру, а затем массированной атакой панцирной кавалерии разбить врага на флангах и взять в кольцо.

Снег, валивший с самого утра, прекратился, и стратег увидел, как по плоской белой равнине, в которую превратился пролив, движется множество черных точек. Солнечный луч пробился сквозь низкие свинцовые облака, и Неоптолем, прикрыв глаза рукой, продолжал вглядываться в надвигающееся вражеское войско. Варвары волной накатывались на армию Митридата. Мчались в бой, размахивая мечами и потрясая копьями, ахейцы, зиги и гениохи. Взяв длинные пики наперевес, неслись на вражеские ряды, защищенные тяжелыми панцирями из конских копыт сарматы. На полном скаку натягивали луки скифы.

Неоптолем не спеша проехал вдоль рядов своих всадников и подал знак трубачу. В ответ на протяжное пение боевой трубы взревели боевые рога скифов, и их конные лучники выехали вперед из рядов боспорского войска. Вновь пропела труба, и град стрел обрушился на приближающихся варваров. Вздыбились и покатились по льду подстреленные кони, десятки всадников вылетели из седел и полетели под копыта бешено мчавшихся лошадей. А скифы Неоптолема продолжали опустошать свои колчаны, в буквальном смысле засыпав врагов стрелами. Бились на льду раненые лошади, сотни людских и конских тел затрудняли варваром продвижение вперед, и их натиск замедлился, а ряды смешались. Видя, что вражеское войско пришло в расстройство, стратег решил использовать этот шанс и, вытащив из ножен махайру, ринулся в бой, увлекая за собой боспорскую конницу.

Сражение перешло врукопашную, где всё решали индивидуальная подготовка и выучка бойцов. Убрав луки, схватились друг с другом на акинаках скифы, а сарматы побросали длинные пики, которые стали бесполезны и потащили из ножен тяжелые мечи. Каппадокийцы и пафлагонцы, в крепких пластинчатых панцирях, крушили палицами и боевыми топорами ахейцев и гениохов, которые постепенно пятились под этим мощным натиском.

Снова повалил снег, но накал битвы не ослабевал. Кони скользили и падали на льду, многие бойцы, лишившись своих лошадей, продолжали сражаться пешими. Выбитые из седел сарматы, скованные тяжелыми доспехами, барахтались в снегу, пытаясь подняться, и гибли под ударами боспорских наездников. Постепенно всадники Неоптолема стали одолевать. Первыми побежали зиги и гениохи, за ними развернули своих коней ахейцы. От погони их спасло только то, что воины стратега долго добивали сарматов и скифов. Когда же с ними было покончено, остальные варвары уже скрылись за снежной пеленой. Не желая напрасно рисковать в такой ситуации, Неоптолем приказал не начинать преследование.

Победа была полной и безоговорочной, зимний набег варваров на Паникапей потерпел неудачу.

Неоптолем прекрасно понимал, что отразив вражеское вторжение зимой, он, тем не менее, так и не разрешил главную проблему. Окончательно разбив соратников Савмака, стратег задумался о том, как решить проблему пиратства. Хотя сам ход событий подсказывал, что промышлявшие морским разбоем варвары ещё вернутся. И вернутся на этот раз всей своей силой, на кораблях и камарах, чтобы ещё раз попытаться сокрушить понтийское господство на Боспоре Киммерийском. Поэтому Неоптолем не стал тратить время попусту, а как только пролив освободился ото льда, стал стягивать к Пантикапею, Нимфею и Тиритаке боевые корабли. Вербовал фракийцев, которые после пленения Савмака оказались не у дел и теперь с радостью были готовы снова поступить на службу. Люди стратега в Горгиппии и Гермонассе ловили каждый слух об ахейцах, зигах и гениохах. Через торговцев и рыбаков разведчики пытались выяснить, собирают варвары флот или нет, а если вдруг начнут подготовку к походу, то не Пантикапей ли будет их конечной целью?