Шайзада Тохтабаева - Этикетные нормы казахов. Часть II. Семья и социум

При кочевом образе жизни хозяином – распорядителем скота – считался глава семьи, в каком бы возрасте он ни был. Родители – правители семьи, поэтому от детей требовалось полное подчинение их воле, в особенности – воле отца. При этом отец – әке, отағасы («верховный огня»), көке («синий», что выражает приближенность к культу Неба), – защищающий семью и являющийся ее опорой, удостаивался метафоры «высокая гора». Мать – ана, шеше, отанасы («мать огня») – являлась образным олицетворением чистого родника и обозначалась лексемой ақ жаулықты («в белом платке»). Роль матери была высока, это отражено в пословице: «Аргамак – от кобылицы, великан – от матери».

У казахов, как и других мусульманских народов, фразеологические выражения: «Трижды на себе мать в Мекку свези – с материнским долгом не рассчитаешься», «Подчинение отцу – подчинение Аллаху» – отражают культ почтения родителей. Глава семьи, обладающий особой мудростью и заслуженным авторитетом, в различных критических обстоятельствах мог стать защитником не только своей семьи, но и всего рода.

Всеобщим уважением пользуется мудрый дед – ата («отец отца»), которого вне семьи называют белобородым ( ақсақал ). Имеются и другие лексические обозначения деда: қарт («старик»), қария («пожилой, старый человек»), батагөй («благожелатель», тот, кто благословляет), шал («старик», просторечное ). В одежде мужчин старшего возраста исключались узоры, красный цвет, содержащие множительные интонации; волосы брились или коротко стриглись; таким образом, внешний вид делался нейтральным, бесполовым, что было свойственно и для тувинской традиции [ Сагалаев, 1990, с. 78]. При ходьбе пожилые мужчины чаще наклонялись вперед, а руки держали за спиной или опирались на трость ( балдақ ). Казахи с особым почтением относятся к долгожителям. Если прадед ( баба, ұлы ата ) доживал до ста лет, то он приобретал статус почитаемого, священного старца и пользовался таким же вниманием и заботой, как и младенец. Старца сажали на белый войлок, молодые женщины кланялись ему в пояс и целовали в обе щеки, а он их – в лоб.

Среди пожилых людей были особо почитаемые личности в силу своего ума, жизненного опыта. Часто такой человек – мудрец, советчик – хорошо знал родовые предания, фольклор. Он отличался манерами поведения, особой величавостью, за столом занимал самое почетное место. Авторитетные аксакалы старались вставать на защиту пострадавшего, поэтому они считались защитниками всего аула. Молодежь старалась получить благословение у такого старца, а прибывшие в аул молодые люди, в первую очередь шли здороваться с аксакалом, тем самым выражая ему свое уважение. Согласно этикету, молодой человек при встрече даже с незнакомым ему старцем обязан поприветствовать его.

Примечательна казахская пословица: « Аймақтың құты – ақсақал, ауылдың құты – бәйбіше » («Благополучие области – в старейшинах, благополучие аула – в мудрой женщине»). Большое внимание оказывали в семье также бабушке ( әже ), которая, обладая ценными народными знаниями и жизненным опытом, осуществляла, в меру своих сил, трансмиссию обычаев, обрядов, секретов изготовления домашнего текстиля. С ней советовались внучки, невестки. Ближе всех она была к внукам, присматривая за ними и занимаясь их воспитанием. Грубый оттенок содержит обращение, выраженное лексемой кемпір – «старуха», «бабка».

Считалось, что оказывая знаки уважения прадеду и прабабушке, молодые люди (по принципу подобия и контактной магии) обеспечивают себе долгую жизнь. Кроме того, уважение к старшему поколению должно было обеспечить защиту и покровительство в ином мире: «Если будешь почитать стариков, и тебя Бог почтет» (« Кемпір, шалды сыйласаң, сені құдай сыйлайды »).

В южных областях Казахстана в XIX веке женский головной убор ( кимешек ) могли надеть на невестку до того, как она станет матерью, а в XX веке его надевали после рождения первого ребенка. В традиционной среде сельской местности севера Казахстана (в частности, у кыпчаков) женщина носила платок на голове, но как только у нее появлялся первый внук или внучка, на голову поверх платка белого цвета ( жуылық ) наматывали тюрбан. При этом платок закалывали по бокам. Угловые концы в виде легкой сборки эффектно выглядывали из-под безрукавного камзола. Белая ткань тюрбана была длиной семь метров, это имело не только эстетическое, но и практическое значение. Пожилые женщины объясняли это так: «Где бы мы ни были, при неожиданной смерти белый саван ( кебін ) всегда при нас». В старину из-за нехватки ткани было актуально иметь при себе ткань для савана [ Информация Нурмановой А. Ш., к. и.н., Алматы].

Возрасту должны были соответствовать и другие элементы костюма. В старину пожилой женщине неприлично было носить украшения со вставками из красных камней и символикой множительных идей, выраженных через специфические формы с обилием подвесок. Женщины этого возраста снимали украшения для кос и дарили их дочерям или близким родственницам, а к концам кос подвязывали ключи от сундуков. Кроме этого, варьировались особенности одежды и поведенческого стиля, которые маркировали снижение половых функций. В настоящее время пожилые женщины вольны носить то, что хотят.

Интересный игровой обычай, направленный на стимулирование плодовитости у мужчины, бытовал у бурят. Он заключался в том, что семь пожилых женщин избивали этого мужчину своими штанами, после чего угощались ритуальным блюдом саламат [Хангалов, 1960, с. 371–374].

У казахов есть традиция – забирать первого ребенка сына и воспитывать его. В XX веке стали забирать у сына и его первую дочь. Если семья была большая и неразделенная, то иногда дети обращались к отцу аға («дядя»), а к матери – жеңеше («тетя»), что было продиктовано желанием родителей не вызывать ревность со стороны бабушки и дедушки, к которым дети обращались апа («мама») и көке или аке («папа»).

В разных этносах устанавливаются некие различия относительно осмысления стариков и старух. Казахи, тюркоязычные народы Турции, Ирана, Ирака, Сирии считают стариков самыми почетными членами семьи [ Васильева, 1988 , с. 129], тогда как у тюркских народов Сибири к старикам двойственное отношение. С одной стороны, лица старшего возраста, не обремененные человеческими слабостями, страстями и наделенные житейской мудростью, вызывают у них уважение и почтение, а с другой – эти люди осмысливаются как личности, уже выполнившие свои биологические функции и социальные роли (деторождение, воспитание), и поэтому рассматриваются как ущербные. В связи с этим у тувинцев лицам старшего возраста в юрте полагалось находиться ближе к выходу, т. е. там, где находились новорожденные жеребята, верблюды и складывались звериные шкуры. Вместе с этим к старикам как посредникам, промежуточным звеньям между этим и иным мирами общество испытывало некий страх [ Сагалаев, 1990, с. 78, 79]. В Южной Туве старикам и старухам не разрешалось петь, тем более – свистеть, в юрте и вне ее: считалось, что это могло привести к отрицательным последствиям в жизни собственных сыновей [ Потапов, 1969 , с. 161].