Дмитрий Колупаев - Очерки социально-политической истории России IX-XX вв. Часть 1

Ко второй половине I тысячелетия нашей эры явно обозначился ареал основного обитания славян – Восточно-Европейская равнина, преимущественно в той ее части, где расположены леса. Это месторасположение позволяло сохранить среду обитания и выжить, не столько в борьбе с врагами, сколько с природой. От врагов славяне уходили, и эта концепция «ухода» – от врага, от государства, от барина, легенда о стране «Беловодье», где все люди живут мирно и в братстве надолго станет одним из основных рефренов социальной мысли русского крестьянства. Хозяйственные занятия славян во многом зависели от природно-климатических факторов, содействуя развитию соседской общины, в рамках жизни которой проходили все социальные события. Из года в год, из столетия в столетие, происходил процесс социального воспроизводства славянской общины. Эта способность славянского этноса к постоянному восстановлению старых связей в значительной степени обусловила специфику будущего государства и общественных отношений внутри его. [3] См. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта (социокультурная динамика России). Т1. Новосибирск., 1997. – С. 81. Род хозяйственных занятий постепенно вырабатывает определенную специализацию, сначала хозяйственную, а затем и социально-психологическую. Славянские племенные группы, расселившиеся в районе лесных массивов и по берегам рек и болот, занимались, в основном, подсечно-огневым земледелием, которое требовало больших совместных усилий всех членов родовой общины. Только большие группы соплеменников могли организовать работы по очистке леса и болота под пашню и луга. Соответственно подобный образ жизни в социальном плане формирует общинные коллективистские традиции и мышление и не способствует развитию и социальному поощрению индивидуальных форм личности. Сложность хозяйственной жизни и удаленность от торговых путей также, в целом, не поощряло процесса развития государственности. На юге, в районе среднего течения Днепра, и вообще на всей протяженности такого природного ареала, как лесостепь, то есть переход лесных массивов в степные, также осталось славянское население. Хорошие почвы, Возможность вести земледельческие работы в период апрель – октябрь, относительно развитые торговые отношения с Византией, близость Карпатских гор с их соляными приисками, все это давало некоторые надежды на продолжение и развитие хозяйственного цикла. Мешало вести хозяйство славянам близость кочевников, их постоянные набеги, и эти процессы выработали особый социальный тип славянина – воина-пахаря. Южная часть восточных славян издавна боролась со степью, и эта постоянная борьба создала не только появившийся впоследствии особый социальный тип русской жизни – казаков, но и создала отдельно взятую социальную ментальность русского народа. Южный земледелец всегда подвержен риску, он привык быстро вырабатывать решения, опасная жизнь требовала простора для действия, развивала отвагу, предприимчивость, хотя и способствовала и росту некоторого авантюризма (либо пан, либо пропал). В местах же «лесного общежития» выработался тип другого славянина. Это были люди действовавшие по принципу семь раз отмерь – один раз отрежь, для которых важны были широкая осмотрительность, постоянная взвешенность, умение запастись терпением и запасами на зиму. Таким образом в лесу сформировался тип осторожного хозяина, а в лесостепной полосе – лихого казака и будущего первопроходца Сибири. На Севере, в районе будущего Новгородского княжества, сложился третий социальный тип восточного славянина. Проживание в краю рек и озер, давало возможность создать достаточно разветвленную систему транспортных сообщений, а лежащие рядом леса имели большое количество ценного пушного зверя – главной экспортной единицы России вплоть до XVII века. В реках было много рыбы, а в районе осваиваемого славянами Белого моря было много морского зверя. Все это способствовало созданию предпосылок для создания промыслового охотничьего хозяйства, развитию морских и речных торговых связей и началу международного торгового обмена. Эти экономические процессы способствовали размытию родовых связей и созданию крепких индивидуальных промысловых и торговых хозяйств. Таким образом, на Севере ареала расселения восточных славян появился тип будущего предпринимателя, который впоследствии превратился в Новгородскую республику. Но в историческом плане этот социальный тип не получил своего развития. Он был уничтожен (физически и социально) своеобразно понимаемым процессом централизации в умах московских государей. Как реликтовый отрезок этот тип частично сохранился в лице поморов, но не получил широкого социального развития.

Для понимания социального облика какого-либо народа важную роль играет его система религиозного верования. Славяне были язычниками, обожествлявшими природу. Верховный бог, небесный отец – Сварог. Он всем богам прародитель, остальные божества его дети – сварожичи. Солнце представлял Даждь-бог, гром и молния – Перун, ветер – Стрибог. Велес – бог скота, при поздней трансформации – бог торговли. Производительные силы земли олицетворяла Мать – Сыра – Земля, а силы лесной чащи – водяной. Баба-Яга, Леший, Полевик. Существовали боги дома и рода; домовой, бог бани, Щур, рожаницы и берегини (последние две женские божества). От кельтов у славян остался культ русалок. Понятие ведьм влилось в славянскую систему религиозных символов гораздо позже, под польско-католическим влиянием (на Украине – Вий у Гоголя, в Белоруссии – Олеся у Куприна). Здесь следует отметить, что у славян не было культа бога – войны, что еще раз подтверждает природное миролюбие славян. Впоследствии в X веке кратковременно попытались трансформировать Перуна в славянское подобие скандинавского Одина, но из этого ничего не получилось. Жреческая каста у славян не получила какого-либо широкого развития, существовали собственно жрецы-волхвы и так называемые кудесники – колдуны. Что-либо подобное кельтским друидам славяне не создали. Их система верований касалась насущного бытия, и не углублялась в систему постижения мира.

Сама социальная структура древнеславянского общества представляет собой достаточно примитивную структуру. Славянские поселения представляли собой смешанную соседско-родовую общину, в которой собрание «мира» играло решающую роль. При этом система принятия решений была не отработана. «…Дела решались не по большинству голосов, не единогласно, а как-то совершенно неопределенно – сообща» [4] Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта (социокультурная динамика России). Т. 1 – . Новосибирск, 1997. – С. 86. . Руководящий слой был также весьма размыт. Помимо стоявших особняков жрецов-волхвов, имелись знатные люди-бояре, у которых дома были срубленные, а не землянки и семьи которых в прошлом имели какие-либо заслуги перед общиной. Имелся князь, глава ополчения на случай войны, но без определенных полномочий в мирное время. В общем социальное устройство древних славян можно, с некоторой натяжкой назвать соседско-родовой демократией. Но если общественное устройство было весьма условным и демократичным, то семейно – бытовые условия жизни у славян отличались достаточно чёткой регламентацией. Главой дома был хозяин муж – отец, часто основатель рода. Ему были подчинены все остальные члены семьи, включая взрослых сыновей. Этот тип семейно бытовых отношений достаточно часто распространялся на форму принятия решений в историческом будущем славяно-русской общности, дав основания исследователям отечественной социальной действительности судить о русских социальных традициях следующим образом: «…В основе всех частных и общественных отношений лежит один прототип, из которого всё выводится, – именно двор или дом, с домоначальником во главе, с подчиненными его полной власти чадами и домочадцами». [5] Цит. по: Кавелин К. Д. Мысли и заметки о русской истории // Вестник Европы. СПб.,1866. № 6. С. 350.