Владимир Сядро - Загадки истории. Маршалы и сподвижники Наполеона

А вот в кампании 1799 года молодой генерал отличился не только в атаке, но и в… разведке. Да так, что о нем заговорила вся Франция. В ходе осады Маннгейма Ней совершил поистине легендарный подвиг. А помог ему в этом… родной немецкий язык. Это замечательное событие весьма колоритно и во всех подробностях описано в историческом обозрении «Адъютант»: «Переодевшись в крестьянина, он (Ней. – Авт. ) переправился через реку. Знание немецкого языка позволило Нею беспрепятственно пройти по всем австрийским позициям. Правда, единственной проблемой, которая вызывала настороженность Мишеля, был ров вокруг цитадели, который можно было перейти через подъемный мост. Продолжая свою разведку, Ней обратил внимание на беременную женщину и австрийского солдата, находящегося рядом с ней. Он приблизился к ним и предложил проводить женщину до дома. Однако австриец заявил, что она не нуждается в его помощи. На это Ней ответил, что женщина вряд ли сможет остаться в таком состоянии здесь, тем более что разводной мост будет поднят. На это австрийский солдат ответил, что эта женщина – знакомая командира гарнизона, а посему разводной мост в случае необходимости будет опущен даже ночью.

Ней поклонился и ушел: он узнал много ценного. Он без проблем переправился на французский берег и, когда стемнело, взял 150 солдат и вновь бесшумно переправился через Рейн. К счастью для Нея, разводной мост был опущен, чтобы пропустить „знакомую“ женщину и австрийского солдата, которые подходили к мосту. Со штыками наперевес французские солдаты внезапным ударом опрокинули выставленную австрийцами стражу и ворвались в город. Внезапность нападения, темнота ночи, скрывшая от австрийцев малочисленность нападавших, командирский, громовой голос Нея, потребовавшего у коменданта немедленной сдачи крепости, – все это превратило в итоге дерзкий набег в успешную военную операцию».

Молодой генерал снова заставил говорить о себе и в следующем, 1800 году, после знаменитого сражения у баварского селения Гогенлинден (Хоэнлинден), в котором он молниеносной атакой взял в плен 10 000 человек. «Настоящим триумфом для Нея, – по словам Б. Фролова, – стал момент, когда прямо на поле битвы главнокомандующий армией Моро провозгласил его вместе с генералом А. Ришпансом главным героем только что завершившегося блистательной победой сражения».

Все эти победы – лишь начало славного пути будущего маршала. Но важно отметить, что они были достигнуты еще до того, как он попал под руководство Наполеона. Это дает право Я. Нерсесову утверждать: «Свою военную карьеру Ней сделал сам, без Наполеона. Он не принадлежал к „когорте“ Бонапарта». Мнения о том, что именно в годы революционных войн Ней, как и несколько других генералов, получивших впоследствии маршальское звание, что называется, «сделал себя сам», высказывают и другие исследователи. Так, говоря о молодых офицерах наполеоновской армии, автор книги «Военные плеяды Наполеона и Александра» М. Лускатов справедливо отмечает, что «все они, по крайней мере, на первом этапе своей карьеры, выдвинулись благодаря революции, а затем были введены Наполеоном в круг его соратников». Известно, что многие известные офицеры (Клебер, Даву, Моро, Бернадот и др.) и солдаты рейнской армии с некоторой неприязнью (порой обоснованной) либо предубеждением относились к своим коллегам из итальянской армии Бонапарта, и к нему в том числе, как бы давая понять: «Мы велики и без вашего „корсиканского выскочки“! Все мы делали себе имя сами!».

Думаем, что каждый из упомянутых здесь историков по-своему прав. Вот только делать акцент на том, что присвоение Нею высочайшего воинского звания являлось своеобразным авансом или было обусловлено его положением при дворе императора, не стоит. Не прояви себя молодой генерал столь отважно и решительно на полях сражений, он вряд ли бы вызвал интерес у Наполеона. А значит, не было бы ни включения его в первый список кандидатур на получение маршальского звания, ни введения в число приближенных к императору, ни присвоения последующих высоких титулов. Кстати, относительно одного из них, полученного Неем после Бородинского сражения, в исторической литературе также имеется немало неточностей и разночтений. Попробуем с ними разобраться.

Во время неудачного похода 1812 года в Россию Мишель Ней оказался единственным из наполеоновских маршалов, которому был пожалован титул князя. С тех пор в исторических опусах его величали не иначе как «французский князь Москвы». Между тем, как оказалось, никакого отношения к российской столице этот титул не имел, да и получен он был маршалом уже после войны с Россией, в марте 1813 года. Но обо всем по порядку.

К началу Русской кампании на счету новоиспеченного маршала Нея было уже немало дерзких операций и доблестных побед. За одну из них, одержанную в сражении с австрийцами при Эльхингене (1805 г.), он получил в 1808 году свой первый аристократический титул – герцога Эльхингенского. 1806 год в его биографии был отмечен взятием Эрфурта и удачной организацией осады Магдебурга, в результате которой эта неприступная крепость вынуждена была сдаться. Еще более результативным стал для Нея следующий год. Тогда его корпус, насчитывавший 14 тыс. человек, вступил в единоборство с русской 70-тысячной армией при Гуттштадте и ухитрился закончить его ничьей. В феврале 1807 года, участвуя в самой кровавой битве русско-прусско-французской войны у Прейсиш-Эйлау, солдаты Нея заставили русских отступить, а в июне того же года в сражении под Фридландом врезались в гущу русских войск на левом фланге и сбросили противника в реку Алле.

После этих побед стало очевидным, что среди французских военачальников никто не может сравниться с Неем в проведении атак. Личная отвага, неустрашимость, честность на поле боя по отношению к противнику, проявленные им в ходе этих военных кампаний, снискали ему исключительную популярность в армии. Солдаты буквально боготворили своего командира, а у противников он слыл «доблестным маршалом, который завоевал восхищение своих врагов». Поэтому неудивительно, что, готовясь к Русской кампании, Наполеон возлагал на Нея особые надежды. Именно ему он поручил подготовить для вторжения в Россию третий корпус «Великой армии». И маршал, как известно, оправдал его доверие, блестяще справившись со всеми задачами, которые ему пришлось решать в этом походе.

В войне 1812 года Ней показал себя сразу в двух ипостасях: неутомимым организатором атаки и несравненным мастером арьергардного боя. Первая из них проявилась во всей красе еще при штурме Смоленска (16–18 августа 1812 г.). Несмотря на огромное численное превосходство, французской армии поначалу не удавалось сломить упорное сопротивление русских. Но затем, благодаря умело организованному наступлению, корпус Нея первым ворвался в объятый пламенем город. Сам маршал, по обыкновению идущий впереди своих солдат, был ранен пулей в шею, однако не покинул строй. Решительные совместные наступательные действия корпусов Нея и Даву завершились взятием Смоленска.