Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том II

На местах многие губернаторы штатов и командующие войсками действовали против рабочих профсоюзов и социалистов всех мастей еще более круто. В штате Юкатан, который наряду с Веракрусом был по настроениям самым левым в Мексике, армия сожгла штаб-квартиру тамошней Социалистической партии. [55] Ruiz R. E. The Great Rebellion. Mexico 1905-1924. New York, 1980. P. 293.

Весь 1917 год рабочие Мексики пытались создать единую организацию (например, в Тампико) но идеологические противоречия между анархистами и тред-юнионистами оказывались сильнее. В этих условиях правительство Каррансы решило само организовать дружественный себе общенациональный профсоюз. Мирелесу, губернатору Коауилы, родного штата президента, было поручено созвать в своей столице Салтильо общенациональный рабочий конгресс, который открылся 1 мая 1918 года и продолжал заседания до 12 мая. Даже расходы по проезду делегатов оплатило правительство штата. [56] Tobler H. W. Die mexikanische Revolution. Frankfurt am Main, 1984. S. 342. Треть делегатов конгресса составляли ставленники властей из Коауилы. Всего на конгрессе были представлены 112 делегатов от 217 рабочих организаций практически со всей страны.

На конгрессе была учреждена Региональная рабочая конфедерация Мексики (испанская аббревиатура КРОМ), которую возглавил электрик из Мехико Луис Моронес. Моронес родился в 1890 году и работал с 12 лет. Он был одним из учредителей и первым генеральным секретарем Федерации профсоюзов федерального округа (ФПФО). В феврале 1915 года после заключения столичными рабочими соглашения с Обрегоном о поддержке конституционалистов в борьбе с Вильей и Сапатой Моронеса назначили управляющим национализированной телеграфной и телефонной компанией Мехико – пост, имевший в условиях военного времени стратегическое значение. Моронес видел в Обрегоне и Каррансе временных попутчиков и поэтому выступал против создания «красных батальонов», желая сберечь силы рабочих для самостоятельной политической борьбы. [57] В феврале 1917 года Моронес вместе с группой сторонников провозгласил учреждение Социалистической рабочей партии. Тем самым он решительно выступил против анархо-синдикалистов в мексиканском рабочем движении, которые считали, что пролетариату партия вообще не нужна – достаточно действовать через профсоюзы.

Луис Моронес

КРОМ формально стоял на позициях классовой борьбы. В принятой учредительным конгрессом КРОМ Декларации принципов, в частности, говорилось: «Форма современной социальной организации характеризуется существованием двух противоположных классов: эксплуататоров и эксплуатируемых. Она несправедлива, так как ведет к сосредоточению богатства и бедности на противоположных полюсах.

Эксплуатируемый класс, большинство которого составляют рабочие, имеет право вести классовую борьбу за улучшение своего экономического и морального положения и окончательное освобождение от тирании капитализма». [58] Цит. по: Соколов А. А. Рабочее движение Мексики (1917-1929). М., Издательство МГУ, 1978. С. 33.

КРОМ официально провозгласил своей программой «прямое действие», то есть формально дистанцировался от политической борьбы. Своим идеалом Моронес считал лидера АФТ Самуэля Гомперса, который, в свою очередь, использовал КРОМ, чтобы втянуть Мексику в Первую мировую войну на стороне Антанты. Попытки КРОМ присоединиться к международному (фактически европейскому) социал-демократическому Амстердамскому интернационалу профсоюзов потерпели неудачу. Европейские социал-демократы презирали Американскую федерацию труда как полугангстерскую организацию, а КРОМ считали креатурой АФТ. К тому же Мексика не вошла в Лигу наций, что европейские социал-демократы тоже восприняли негативно (США к Лиге наций также не присоединились).

Моронес (полное имя которого было Луис Наполеон) с самого начала узурпировал руководство КРОМ, опираясь по образцу своих американских коллег как на наемных убийц, так и на сотрудничество с властями. Именно с помощью властей штатов в «официальный» профсоюз загоняли местных рабочих. Все повседневное руководство деятельностью КРОМ осуществляли не выборные органы, а конспиративная «группа действия» из 18-20 человек. [59] Соколов А. А. Рабочее движение Мексики (1917-1929). М., Издательство МГУ 1978. С. 36. Несмотря на поддержку властей, КРОМ при учреждении насчитывал немногим более 7 тысяч членов. Только присоединение к КРОМ столичных профсоюзов позволило организации достичь величины в 50 тысяч членов. Да и то часть столичных рабочих организаций вскоре опять покинула КРОМ. Крупнейший и самый влиятельный в стране профсоюз железнодорожников, а также многие профсоюзы Мехико не вошли в КРОМ. К 1920 году КРОМ объединял, по собственным данным, около 350 тысяч человек. [60] Ruiz R. E. The Great Rebellion. Mexico 1905-1924. New York, 1980. P. 294.

В целом к концу 1918 года Карранса чувствовал себя уверенно и приступил к решению основной задачи – обеспечению политической преемственности своего курса. «Дон Венус» не мог баллотироваться на президентский пост в 1920 году – это строго запрещала Конституция. Но он был преисполнен решимости навязать стране своего кандидата, чтобы сохранить в собственных руках бразды реального управления. Испанское слово «импозисьон» («imposición» – «принуждение», здесь – «насаждение») и стало основным политическим термином мексиканской действительности 1919-1920 годов.

Общественное мнение страны в подавляющем большинстве склонялось в пользу Альваро Обрегона. Главным же было, пожалуй, то обстоятельство, что за Обрегоном стояла большая часть революционной армии – основной политической силы Мексики. Многие генералы, офицеры и гражданские политики исходили из того, что Карранса сам назовет Обрегона своим преемником и президентские выборы в стране пройдут без всяких осложнений. Однако Карранса был решительно настроен против былого соратника. «Дон Венус», считавший себя человеком железных политических и этических принципов, расценивал кандидатуру Обрегона как абсолютно неприемлемую именно потому, что не видел у последнего никаких политических принципов. Карранса считал Обрегона беспринципным прагматиком и дельцом, не имевшим политической программы. «Дон Венус» был в курсе попыток сапатистов наладить с Обрегоном контакты, не сомневался он и в том, что с ним помирятся и Вилья, и Пелаес. С точки зрения Каррансы, все это явно доказывало политическую всеядность Обрегона. Все достижения конституционализма могли пойти прахом в случае победы бывшего механика и мелкого бизнесмена из Соноры.

Сам Карранса был видным политиком еще во времена Диаса и не считал, что такие люди, как Обрегон, вообще достойны чести занимать высокие государственные посты. И все же президент говорил в узком кругу о возможности поддержки кандидатуры Обрегона, если тот лично попросит об этом Каррансу и примет все кадровые и политические условия «дона Венуса». Единственным случаем, когда Карранса согласился бы открыто и немедленно поддержать президентские амбиции Обрегона, могла быть военная интервенция США. Ведь даже президент не мог не принять во внимание тот факт, что только Обрегон, лучший генерал страны, сумел бы объединить всех мексиканцев для отпора ненавистным янки.