Юрий Григорян - Эволюция человечества. Книга 2. Эволюционный путь человечества. Через войны и кризисы к интеграции

© Юрий Христофорович Григорян, 2017

ISBN 978-5-4485-2691-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В первой книге развитие системы человечества рассматривалось с учетом известных стадий качественных переходов, выявленных в естественнонаучных исследованиях, прежде всего в физике, химии и биологии. Первоначально каждая система, претерпевающая подобные преобразования, может быть представлена как суммативная система, элементы которой независимы друг от друга. Изменение параметров внешней среды или количественный рост элементов нарушает равновесное состояние системы и ее элементов, взаимодействия между ними учащаются и усиливаются. При благоприятных обстоятельствах она может превратиться в целостную систему с взаимосвязанными элементами, интеграция которых создает новое качество.

До тех пор, пока речь шла о первобытных обществах, эти принципы казались вполне достаточными для объяснения изменений, происходящих с сообществами людей. Но по ходу изложения возникали проблемы, которые указывали на своеобразие жизни людей и требовали ввести дополнительные принципы анализа. Попытка приложить теорию синергетики или теорию диссипативных систем к общественным явлениям каждый раз блокируется теми социальными явлениями, которые более всего обусловлены познанием. Достижения культуры, материальное и социальное неравенство, искусственные формы организации обществ, властные методы управления, в общем, все то, что относится к осознанной деятельности человека, нельзя было увязать с физическими и химическими теориями. В то же время было нежелательным нарушать основной принцип единства природы.

Во второй книге, я попытаюсь определить те элементарные процессы, которые в развитой форме предстают как познание. Тем самым создастся мост между естественными и гуманитарными науками, поскольку своеобразие системы человечества объясняется значительным влиянием познавательной и созидательной деятельности человека на жизнь сообщества.

Еще раз хочу выразить признательность сыну моего друга, Мкртчяну Григорию Рудольфовичу, который инициировал написание данной книги и поддерживал меня финансово на время работы.

Все известные теории «самоорганизации» оказываются в тупике перед проблемой истока познания. Их изящные методы принципиально не способны выйти за пределы количественных изменений физических, химических величин, и вывести из себя нечто, совершенно иного качества. Поэтому авторы теорий ограничиваются либо констатацией возникающей когерентности, в чем и видят самоорганизацию, либо, как у Пригожина, отмечают нуклеацию и ядро нуклеации, но в анализ этого явления не углубляются. И поэтому их теории не могут найти применение при описании глобальных общественных преобразований, происходящих именно благодаря познанию.

Поиском начал познавательных процессов более всего занималась советская философия. Хотя любой материалист так или иначе сталкивается с этой проблемой, и она высказывалась определенно Д. Дидро, Э. Геккелем, Л. Морганом, та же задача, поставленная Лениным, стала директивной. Она звучала так: «исследовать, каким образом связывается материя, якобы не ощущающая вовсе, с материей, из тех же атомов (или электронов) составленной и в то же время обладающей ясно выраженной способностью ощущения» (1, с.31). Бум осмысливания связи начался после книги болгарского философа Т. Павлова «Теория отражения», опубликованной в 1936 и 1949 годах.

«Теория отражения» довольно широкое понятие, соприкасающееся во многом с теорией познания (эпистемологией). Частная ее область – изучение явлений неживой природы, которые следует относить к «свойству отражения», присущего всей материи. Развитая форма этих явлений на уровне человека предстает как познание. Если можно было бы дать конкретное естественнонаучное понимание свойства отражения, то эпистемология обрела бы научную основу и была бы избавлена от обилия нестыкующихся между собой концепций.

Сам по себе факт наличия множества самых разнообразных теорий познания, не может не вызвать недоверия к ним. Впрочем, такое характерно и для других «гуманитарных» наук. В первой книге рассматривались вариации социологических учений. Там разнобой мнений я объяснял прежде всего состоянием общественной системы, когда не сформировалась единая внутренняя взаимосвязь, но имеются как-то организованные локальные объединения людей. Акцентирование тех или иных отношений индивидов и общества, индивидов внутри групп, между самими группами, между ними и обществом и т. п. порождает разнобой обобщений.

В случае с познанием мы обязаны также иметь в виду отсутствие целостности системы. С одной стороны, познание человека сформировалось и действует под влиянием общества, с другой, в современном обществе познание осуществляется отдельными учеными, экспериментальными и теоретическими группами, институтами, всемирным научным сообществом. Оно расчленено на акции непосредственного или опосредствованного взаимодействия с миром, на мысленные процессы, проверку результатов, практику. Следовательно, многие проблемные соотношения, которые разнообразили социологию, скажутся и в теориях познания. Одни могут зациклиться на мудрствующем индивиде и тому, что творится в его черепной коробке (субъектоцентризм), другие – расширить процесс до группы мыслителей (коммуникативный подход), третьи возводят познание до общественной науки (наукоцентризм), для четвертых – важна социальная и культурная опосредованность (социальная эпистемология) и т. п. Помимо той разобщенности познавательного процесса, которая происходит от разобщенности самого общества, основной проблемой все же остается причастность познания к естественным явлениям единой живой и неживой природы. Что именно в известных процессах качественных преобразований несет в себе признаки познания? – вопрос, без решения которого останется принципиальный разрыв между естественнонаучными теориями и общественными науками.

ТЕОРИЯ ОТРАЖЕНИЯ

Надо сказать, что на первых порах ученые-материалисты в теории отражения настолько упрощенно трактовали истоки познавательного процесса, что вызвали вполне оправданную неприязнь к самому этому понятию. Когда столь сложное явление сводили то к отражению в зеркале, то к всевозможным изменениям от взаимодействий, естественно возникало недоверие к подобной теории. Стремление к онтологизации распылило саму суть познания. В ней не нашлось места субъекту отражения и того своеобразного изменения, которое он претерпевает вследствие этого акта.