Михаил Мельтюхов - Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря

2 октября Латвийское телеграфное агентство сообщило, что «Латвия должна приступить к пересмотру своих внешних отношений, в первую очередь с СССР. Правительство поручило министру иностранных дел Мунтерсу немедленно направиться в Москву, чтобы войти в прямой контакт с правительством СССР». В тот же день в 21.30 в Кремле началась первая беседа В. Мунтерса с советским руководством, от имени которого В.М. Молотов предложил упорядочить советско-латвийские отношения, поскольку «нам нужны базы у незамерзающего моря». Его поддержал И.В. Сталин, заявивший, что «прошло 20 лет, мы стали сильнее и вы тоже. Мы хотим говорить о тех же аэродромах и о военной защите. Ни вашу конституцию, ни органы, ни министерства, ни внешнюю и финансовую политику, ни экономическую систему мы затрагивать не станем. Наши требования возникли в связи с войной Германии с Англией и Францией. Кроме того, если мы достигнем согласия, то для торгово-экономических дел имеются очень хорошие предпосылки». Обосновывая необходимость усиления безопасности СССР, Молотов указал, что «то, что было решено в 1920 г., не может оставаться на вечные времена. Еще Петр Великий заботился о выходе к морю. В настоящее время мы не имеем выхода и находимся в том нынешнем положении, в каком больше оставаться нельзя. Поэтому хотим гарантировать себе использование портов, путей к этим портам и их защиту».

Попытки В. Мунтерса отклонить советские претензии ссылками на нормализацию советско-германских отношений вызвали довольно откровенную реплику И.В. Сталина: «Я вам скажу прямо: раздел сфер влияния состоялся… если не мы, то немцы могут вас оккупировать. Но мы не желаем злоупотреблять… Нам нужны Лиепая и Вентспилс…» Советская сторона настаивала на получении права на размещение военных баз и ввод 50-тысячного контингента войск. Естественно, латвийская сторона настаивала на сокращении численности войск и отказалась от размещения советских частей в Риге. В ходе дискуссии Сталин пообещал, что «гарнизоны останутся только на время нынешней войны, а когда она окончится – выведем», и снизил численность войск до 30 тысяч. В 24 часа стороны решили сделать перерыв до следующего дня. В ходе следующего раунда переговоров, начавшегося в 18 часов 3 октября, латвийская сторона предложила ограничиться советской базой в Вентспилсе и настаивала на сокращении численности вводимых гарнизонов до 20 тысяч человек. В.М. Молотов постарался добиться уступок в духе советского предложения, но Мунтерс стоял на своем. Тогда слово взял Сталин: «Вы нам не доверяете, и мы вам тоже немного не доверяем. Вы полагаете, что мы хотим вас захватить. Мы могли бы это сделать прямо сейчас, но мы этого не делаем». Советский руководитель настаивал на получении баз в Вентспилсе и Лиепае, а также на сооружении береговой батареи на мысе Питрагс. Когда Мунтерс вновь попытался отстоять свои предложения, Сталин прямо указал, что «немцы могут напасть. В течение 6 лет немецкие фашисты и коммунисты ругали друг друга. Сейчас произошел неожиданный поворот вопреки истории, но уповать на него нельзя. Нам загодя надо готовиться. Другие, кто не был готов, за это поплатились» [240] Полпреды сообщают… С. 75–82. . Выработка условий договора проходила при настойчивом давлении советской стороны и медленных уступках латвийской делегации.

3 и 4 октября Латвия сообщала Германии о ходе советско-латвийский переговоров и содержании выдвинутых советской стороной предложений [241] ADAP. Serie D. Bd. 8. S. 154, 161. . Однако выяснилось, что Берлин занял позицию стороннего наблюдателя, и 3 октября в Риге было решено, что «правительство одобряет действия Мунтерса и поручает ему достичь соглашения с Москвой на основе принципов эстонского соглашения, пытаясь достичь, насколько это возможно позитивных результатов». Министру иностранных дел было поручено «делать все необходимое, чтобы улучшить текст уже подписанного советско-эстонского соглашения, пытаясь достичь более благоприятных условий для соглашения с Латвией» [242] Чубарьян А.О . Указ. соч. С. 88. . В итоге советско-латвийских переговоров 5 октября был подписан договор о взаимопомощи сроком на 10 лет, предусматривавший ввод в Латвию 25-тысячного контингента советских войск. Советские базы должны были разместиться в Лиепае, Вентспилсе и других местах, которые будут определены по взаимному соглашению. Для охраны Ирбенского пролива СССР получал право соорудить базу береговой артиллерии на побережье. Стороны взяли на себя обязательство не заключать каких-либо союзов и не участвовать в коалициях, направленных против другой стороны. Советский Союз брал на себя обязательство оказывать помощь латвийской армии вооружением и военными материалами на льготных условиях. В договоре специально оговаривалось, что его выполнение не должно затрагивать суверенные права сторон, в частности их экономической системы и государственного устройства. Для проведения договора в жизнь создавалась Смешанная комиссия на паритетных началах. Договор был ратифицирован СССР 8 октября, Латвией – 10 октября и вступил в силу 11 октября после обмена ратификационными грамотами в Риге. 12 октября в Москву прибыла латвийская торговая делегация во главе с председателем Латвийской торгово-промышленной камеры А. Берзиньшем, в результате переговоров с которой 18 октября было подписано советско-латвийское торговое соглашение на период с 1 ноября 1939 г. по 31 декабря 1940 г., установившее торговый оборот в 60 млн латов [243] РГАЭ. Ф.413. Оп. 13. Д. 2407. Л. 87–94; Д. 2493. Л. 105; Правда. 1939. 13, 19 октября; Полпреды сообщают… С. 84–87, 90, 133–134; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 161–164. Решение о ратификации договора о взаимопомощи было принято Политбюро ЦК ВКП(б) 8 октября 1939 г. (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1015. Л. 8). .

Если в отношении Эстонии и Латвии, отнесенных к его сфере интересов, Советский Союз мог действовать более уверенно, то в отношении Литвы Москва занимала осторожную позицию. Зная о занятии Вильно Красной армией, литовское руководство было заинтересовано в выяснении вопроса о будущем города. Уже в 13.30 19 сентября литовский посланник в Москве Л. Наткевичус, выполняя задание своего правительства, попытался выяснить у В.М. Молотова «как советское правительство очерчивает границы Западной Белоруссии, учитывая, что коренная литовская столица и некоторые населенные литовские районы находятся вне современной Литвы». На осторожный вопрос был получен столь же осторожный ответ. Молотов заявил, что «ему известны все проблемы, и он хорошо помнит и виленскую. Однако он считает, что недостаточная выясненность общего положения не дает возможности подойти к этой теме конкретно и поэтому следует набраться терпения и повременить» [244] Полпреды сообщают… С. 56; СССР и Литва… Т. 1. С. 180, 183–186. .