Михаил Мельтюхов - Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря

Тем временем 5 октября И. фон Риббентроп поручил германскому посланнику в Каунасе конфиденциально уведомить литовскую сторону о следующем. «Уже при подписании советско-германского договора о ненападении от 23 августа, во избежание осложнений в Восточной Европе между нами и советским правительством состоялись переговоры о разграничении германской и советской сфер интересов. При этом я выступал за то, чтобы возвратить Литве Виленскую область, на что советское правительство дало мне свое согласие. На переговорах о договоре о дружбе и границе от 28 сентября, как видно из опубликованного проведения советско-германской границы, вдающийся между Германией и Литвой уголок территории вокруг Сувалок, отошел к Германии. Поскольку в этом месте возникла сложная и непрактичная граница, я зарезервировал за Германией право на исправление границы, в соответствии с которым узкая полоса литовской территории отходит к Германии. Передача Литве Вильно также было обеспечено на этих переговорах. Вы уполномочены теперь проинформировать литовское правительство, что имперское правительство не считает в данный момент актуальным вопрос о таком изменении границы. При этом, однако, мы ставим условием, что литовское правительство будет рассматривать этот вопрос как строго секретный». Кроме того, германскому послу в Москве напоминалось о необходимости достичь договоренности с СССР относительно полосы литовской территории [275] ADAP. Serie D. Bd. 8. S. 166–167; СССР – Германия. Т. 2. С. 11–12. .

Выполняя полученную директиву, германский посланник в Каунасе 5 октября явился к заместителю министра иностранных дел К. Бизаускасу, который сообщил, что Ю. Урбшис был в Москве проинформирован о том, что Германия претендует на полосу литовской территории на юго-западе страны, что произвело в Литве глубокое и мучительное впечатление. В ответ Э. Цехлин изложил поручение Берлина, подчеркнув, что германское правительство «не считает актуальным вопрос» об изменении германо-литовской границы. Бизаускас воспринял это заявление «с заметным облегчением и просил его передать имперскому правительству благодарность литовского правительства за это». Сообщая об этой беседе в Берлин, Цехлин отметил, что «после ставшего известным прохождения германо-советской границы здешние политические круги лелеют сильные надежды на получение от Германии территории с центром в Сувалки» [276] ADAP. Serie D. Bd. 8. S. 168. . В тот же день литовский посланник в Берлине сообщил германскому МИДу о советских требованиях к Литве и попытался выяснить возможную реакцию Германии. Однако в ответ германские дипломаты сослались на договоренность с Москвой, подтвердив неактуальность для Третьего рейха вопроса о границе с Литвой [277] Ibid. S. 171. . В тот же день в Москве Ф. фон дер Шуленбург передал В.М. Молотову новое германское предложение по вопросу о полосе литовской территории, который обещал доложить его советскому правительству. В итоге 8 октября германский посол и нарком иностранных дел СССР обменялись секретными письмами, в которых подтверждалось, что «упомянутая в протоколе и обозначенная на приложенной к нему карте литовская территория в случае ввода войск РККА в Литву не будет ими занята» и «за Германией остается право определить момент осуществления договоренности относительно перехода вышеупомянутой литовской территории Германии» [278] Ibid. S. 191; СССР – Германия. Т. 2. С. 14; ДВП. Т. 22. Кн. 2. С. 617; Горлов С.А . СССР и территориальные проблемы Литвы // Военно-исторический журнал. 1990. № 7. С. 25–26. .

В этой ситуации, обсудив советское предложение, литовское правительство решило продолжать переговоры с СССР, на которых следовало отказаться от размещения советских войск, но выразить готовность иметь тесное сотрудничество с Москвой в военной области. 7 октября в Москву прибыла литовская делегация в составе министра иностранных дел Ю. Урбшиса, заместителя председателя Совета министров К. Бизаускаса и командующего литовской армией генерала С. Раштикиса. В ходе начавшихся в 22 часа советско-литовских переговоров литовская делегация постаралась добиться согласия Москвы на обмен военными миссиями и трехкратное увеличение литовской армии, которая сама могла бы решать те задачи, которые предполагалось возложить на советские гарнизоны. Однако В.М. Молотов подчеркнул, что «для Советского Союза Литва важнее, чем латыши и эстонцы», поскольку она имеет протяженную границу с Германией, которая, «сжав зубы, согласилась отдать Литву в сферу влияния Советского Союза, однако настойчиво просила более чем 1/3 Литвы уступить Германии и, в конце концов, согласилась только на тот южный угол, о котором и шла речь еще в прошлый раз. Кроме того, Литве не следует забывать, что она получает Вильнюс и Вильнюсскую область». Литовские представители обратили внимание Молотова на то, что, по заявлениям германских дипломатов, проблема юго-западной территории не актуальна. В ходе второго раунда переговоров, начавшегося в 17.30 8 октября, выяснилось, что советская сторона настаивает на размещении войск, хотя готова сократить этот контингент до 20 тыс. человек. Когда стало ясно, что попытки литовской делегации уклониться от размещения советских гарнизонов не удались, Урбшис заявил, что «она не имеет полномочий принять предложение Советского Союза и обязана снестись с правительством». Перед литовским правительством встал вопрос: подписать требуемый СССР договор с размещением гарнизонов и получить Вильно и Виленскую область или не подписывать договор, не получить Вильно и вступить в конфликт с СССР [279] Полпреды сообщают… С. 90; СССР и Литва… Т. 1. С. 243–252; Урбшис Ю. Литва в годы суровых испытаний 1939–1940. Вильнюс, 1989. С. 25–45. .

Тем временем, начиная с 18 сентября, Литва зондировала позицию Англии и Франции по Виленскому вопросу, однако какого-либо однозначного ответа со стороны западных союзников получено так и не было [280] СССР и Литва… Т. 1. С. 195–196, 215–217, 240–242, 258–260. . Максимум чего удалось добиться литовскому посланнику в Англии, так это получить 10 октября в неофициальной беседе указание на то, что «может случиться так, что Британское правительство позже сделает заявление, что оно не признает никаких осуществленных или будущих изменений территории Польши», но если Москва принудит Каунас принять от нее территорию Виленского края, Лондон будет вынужден лишь констатировать происшедшее. Если же и будет сделан протест, то лишь для проформы [281] Там же. С. 301–304. . В этой обстановке, обсудив ситуацию с прибывшими из Москвы К. Бизаускасом и С. Раштикисом и убедившись в невмешательстве Германии, которой было сообщено о советских требованиях [282] ADAP. Serie D. Bd. 8. S. 171. , и пассивной позиции Англии и Франции, литовское руководство решило принять советское предложение.