Алекс Бертран Громов - Нарком Фрунзе. Победитель Колчака, уральских казаков и Врангеля, покоритель Туркестана, ликвидатор петлюровцев и махновцев

Подпольщики организовывали не только забастовки. Они также планировали региональные восстания, в том числе вооруженные. Это стало основной областью деятельности Фрунзе. Рунов писал так: «Дружины совершали нападения на полицейских и жандармов. Известно, что для вооружения этих дружин лично Михаил Фрунзе добыл 6 винчестеров, около 10 браунингов, несколько револьверов системы «Смит-Вессон» и «Бульдог» – всего около 30 единиц огнестрельного оружия, которое тут же было роздано боевикам из числа рабочих».

Тогда Михаил подружился с Павлом Гусевым, известным под кличкой Химик – что соответствовало его специализации, он делал бомбы. В ходе забастовки, которая была организованно прекращена 1 июля, полиция, конечно, стремилась выявить и агитаторов, и тем более представителей боевого крыла. По решению партийной ячейки Фрунзе, уберегая от ареста, перевели в другой город, неподалеку – в Шую.

Обстановку в рабочей Шуе Фрунзе впоследствии вспоминал с восхищением: «Приходится поражаться той колоссальной энергии и той жажде знания, которые проявлялись передовыми рабочими. Занятые большую часть дня тяжелой работой, живя и питаясь самым невозможным образом, они находили достаточно сил для посещения нелегальных митингов, лекций, пропагандистских кружков, организационных заседаний. И все это происходило в обстановке постоянной опасности быть схваченными, избитыми и даже убитыми. Собирались и в дождь, и в снег, в лесу, в сараях, в овинах и пр… Великое незабвенное время всеобщего энтузиазма и порыва!..» Тогда он вместе с группой товарищей захватил полицейский арсенал на одной из ближайших станций и организовал боевую дружину из местных рабочих. Они даже учились стрелять – благо Шуя окружена лесами, есть где укрыться. Но все же полиция узнала об этом, и Фрунзе снова пришлось скрыться из города. Он отправился в Казань, где участвовал в партийной конференции.

Вернувшись обратно, он в конце октября был арестован.

В эту ночь Трифоныч, находясь по партийным делам в Иваново-Вознесенске, отправился за город, в лес, на тайное собрание. С ним шли еще два партийца. Вдруг из засады выскочили на конях казаки и полицейские. Не успел Трифоныч выхватить револьвер, как был окружен, обезоружен и зверски избит. Затем один из казаков накинул на шею Трифоныча аркан, привязанный к седлу, и поскакал. За ним вынужден был бежать Трифоныч. Петля душила. Спасаясь, он схватил веревку руками, чтобы она не сдавила шею еще туже, и пытался поспеть за скакавшей лошадью. Но было трудно. Спотыкаясь, он не раз падал в грязь, поднимался и вновь бежал. Казак же захотел еще более поиздеваться над своей жертвой. Поравнявшись с решетчатым палисадником, он осадил коня и приказал арестованному залезть на изгородь. Предполагая, что казак хочет посадить его с изгороди к себе на коня, обессиленный Трифоныч с трудом взобрался на забор. В этот момент казак стегнул лошадь нагайкой, и та рванулась. От неожиданности Трифоныч не успел высвободить свои ноги из решетки: они там застряли и вытянулись в мучительном напряжении. Трифоныч почувствовал, как что-то хрустнуло в коленке левой ноги, нестерпимая боль пронзила всего, и он потерял сознание.

Предполагалось этапировать Фрунзе в Казань. Однако он и арестованные с ним товарищи при помощи тех, кто остался на воле, начали кампанию по привлечению внимания к судьбе схваченных партийцев. Уже 2 ноября от имени студента Санкт-Петербургского политехнического института Михаила Фрунзе, студента Московского сельскохозяйственного института Андрея Бубнова и мещанина города Иваново-Вознесенска Петра Волкова товарищу прокурора Владимирского окружного суда было подано заявление: «29 октября с. г. вечером мы, нижеподписавшиеся, были задержаны нарядом полицейских с казаками и приведены на чембурах в Ямскую арестантскую, где и подверглись истязанию со стороны ведших нас казаков и находившихся в арестантской городовых (не всех). Нас били перед входной в коридор дверью, в коридоре и в камере, причем били кулаками (всех), нагайками (всех), поленом (Фрунзе и Волкова), таскали за волосы (Бубнова), топтали и били ногами (Волкова и Бубнова). Доведя все эти факты до вашего сведения, мы заявляем, что никакого сопротивления с нашей стороны не было, что господин надзиратель сидел в то время наверху и не мог не слышать криков истязуемых, но никаких мер для прекращения истязания не предпринял, и требуем расследовать это дело, подвергнуть виновных следуемому по закону наказанию…»

Из тюрьмы Фрунзе сумел бежать и нелегально вернуться в Шую. 7 декабря 1905 года в Москве началось вооруженное восстание. Фрунзе вызвался привести на помощь московским рабочим боевую дружину из Шуи. Предложение было принято, и двадцатилетнего Фрунзе назначили командиром революционного отряда, который впоследствии сражался во время боев на Пресне.

Восстание в Москве было подавлено властями. Однако Фрунзе участие в нем обеспечило высокую репутацию в партийных кругах, несмотря на молодость. В апреле 1906 года Фрунзе отправился в Стокгольм на IV съезд РСДРП в качестве делегата от иваново-вознесенской партийной организации. Там самый молодой делегат лично встретился с Лениным, Ворошиловым, Калининым… Вернулся он признанным и убежденным революционером-марксистом, вдобавок уважаемым в партии человеком с боевым опытом борьбы.

В начале 1907 года революционеры-марксисты решили использовать возможности легальной борьбы, но для этого им требовалось провести своих депутатов во II Государственную думу. Способы в этой легальной борьбе применялись далеко не всегда законные. 17 января 1907 года Фрунзе со своими вооруженными людьми захватил в Шуе частную типографию Лимонова и заставил тамошних рабочих (а возможно, их и не требовалось особо заставлять, но нападение и принуждение защищало их самих от обвинения) отпечатать предвыборную листовку. На следующий день Иваново-Вознесенск и окрестности были наводнены воззваниями, которые были разбросаны по фабричным цехам и расклеены на афишных тумбах: «Граждане избиратели! Если вы сочувствуете делу освобождения России, если вы хотите, чтобы крестьяне получили землю, рабочий класс добился 8-часового рабочего дня и других улучшений, чтобы весь народ получил свою волю, то голосуйте за социал-демократов, членов рабочей партии!..»

Но блестящая вылазка вскоре – 24 марта – обернулась арестом Фрунзе и его соратника Гусева. У Фрунзе нашли оружие и запрещенную литературу, а главное – смогли предъявить ему обвинение в попытке убийства полицейского урядника Перлова. После этого ареста Фрунзе писал: «Что касается нашего физического состояния, то мы оба находимся в вожделенном здравии, если не считать… некоторых изменений, происшедших с моей физиономией: изменения эти сводятся, во-первых, к тому, что 2 зуба отказываются до сих пор занять предназначенное им природой место и выполнять предопределенные судьбой обязанности (причиной этого прискорбного обстоятельства по объяснению одного стражника было его задушевнейшее желание утереть мой разбитый нос своими перстами), а во-вторых, легонького раздвоения моего благородного носа на 2 части под влиянием далеко не благородного прикосновения ружейного приклада». При этом он стремился демонстрировать бодрость духа, сообщая о подробностях обвинения – «всего по следующим статьям: 126-й (1-й и 2-й пункты), 127, 129, 103, 132-й и еще какой-то. Словом, целая серия; хватит с меня. Особенными «приятностями» улыбается мне 2-й пункт 126-й ст. (принадлежность к боевой организации и руководство боевыми выступлениями); тут пахнет военно-окружным судом и каторжными работами».