Юрий Шанин - История античного атлетизма

По определению И. Нахова, «калокагатия возникла как самое законное дитя греческого рабовладельческого общества, как сублимация господствующих представлений о внешних и внутренних достоинствах идеального гражданина полиса». [63] Нахов И . М. Классическая калокагатия и кинический идеал /Тезисы докладов на III Всесоюзной конференции по вопросам классической филологии. Киев, 1966.

Не менялись социально-политические задачи калокагатии: возвеличивание и прославление «достойных», «добрых», «хороших», «благородных» и т. д. граждан – процветающих, здоровых, сильных, богатых и пользующихся если не любовью, то уважением соотечественников. Но само содержание этого понятия со временем претерпевало значительные изменения.

На смену генеалогическому аристократизму в молодых полисах пришла скороспелая роскошь новоявленных богачей. Благородство теперь измерялось не столько духовными талантами, сколько талантами золотыми.

В социально-историческом аспекте интересную классификацию подвидов калокагатии предлагает А. Ф. Лосев. [64] Лосев А. Ф. Классическая калокагатия и ее типы // Вопросы эстетики. № 3. 1960. С. 416 и далее.

По этой градации первой является старинно-аристократическая калокагатия, которая возникла еще в недрах разлагающегося общинно-родового строя. Второй тип – общественно-показная, или общественно-демонстративная калокагатия, во многом связанная с демократическим государственным устройством. Такая калокагатия лучше всего проявлялась на стадионах во время состязаний, в театрах и вообще была калокагатией «…всей внешней, демонстративной стороны греческой культуры». [65] Лосев А. Ф. Классическая калокагатия и ее типы // Вопросы эстетики. № 3. 1960. С. 416.

Третий тип калокагатии выработало греческое рабовладельческое мещанство. Литературным выразителем мещанской калокагатии был Ксенофонт.

Полнокровность и гармоническое изящество произведений древнегреческого классического искусства родились как синтез того лучшего, что могли дать все три типа эллинской калокагатии. Все это никогда не нашло б своего истинного выражения вне Олимпийских игр и прочих эллинских агонов. [66] См. уже знакомую работу Вернера Йегера (II. С. 113), а также монографию: Милеев С. Искусство родилось в Олимпии. М.; Л., 1934.

Естественно, что классическая калокагатия как основа греческой скульптуры должна была выражать и выражала гармонию тела и души. Ее непременным условием было могучее, красивое, пропорциональное, тренированное тело и выступления на стадионах во славу города и предков.

Но уже в эпоху расцвета классической калокагатии созревали зерна ее критики (Ксенофан, Сократ, Еврипид, Исократ).

Целенаправленное же и всесторонне обоснованное наступление на однобокие «добродетели» атлетов повели киники. Идеологи демоса, лишенного возможности постоянно тренироваться в гимнасиях, киники едко высмеивали такую «добродетель», как умение свалить ударом кулака своего партнера-агониста.

Стандартному идеалу «прекрасного и доброго» киники противопоставляли свою концепцию мудреца, воплотившуюся в образах Сократа, а затем – Диогена. Они отождествляют понятия σοφος = καλὸς κἀγαθός = ανηρ αγαθος (доблестный муж). Все эти термины равно выражают один и тот же общественный и нравственный идеал – конечную цель кинического воспитания.

Низы греческого общества устами своих идеологов выражали собственное духовное превосходство, доказывая, что их трудолюбие и ум выше калокагатии высокомерных аристократов. [67] См., например: Диоген Лаэртский . VI. 2.

Постулат духовной красоты человека – самое ценное в учении этих философов (Диоген Лаэртский, Дион Хрисостом, Кратет, Антисфен и другие). Однако подробней взгляды киников мы раскроем при рассмотрении педагогических воззрений эллинских мыслителей.

В Древней Греции существовали, если можно так выразиться, многочисленные атлетические династии, где сыновья подхватывали олимпийскую эстафету отцов. Достаточно вспомнить уроженца острова Родос кулачного бойца Диагора, братья, дети и внуки которого тоже стали олимпиониками. Ведь легендарная Каллипатера-Ференика также была дочерью Диагора, что, как рассказывали древние, спасло ее от наказания за появление на Олимпийском стадионе. [68] Павсаний. Ill, XIII, 7; Пиндар . Olympia, VIII. Pythia, VIII; Riedel L. Ferenike i Pejsidoros. Warszawa, 1959. В списках победителей фигурируют Демодок и его сын Анаксагор из Арголиды, Пурфей и его сын Пурфей из Афин и многие другие отцы и сыновья.

А вот еще один замечательный штрих. Подобно тому как былинный богатырь выступает в одиночку против целого войска, в так называемой Ламийской войне от ахейцев участвовал только борец Хилон, который официально был приравнен к целому отряду. Этот случай не является чем-то исключительным в практике войн того времени и лишний раз говорит об уважении и популярности, какими пользовались у греков лучшие атлеты.

Обязательной принадлежностью каждого гимнасия были гермы. [69] Гермами назывались декоративные колонны (чаще всего каменные), увенчанные головой Гермеса. С детства доказавший свою ловкость, хитрость и силу, Гермес официально считался богом-покровителем молодых атлетов. На его помощь они возлагали надежды перед борьбой или состязанием в беге.

Многочисленные мифы рассказывают не только о силе, но и о быстроте ног Ахилла, который без собак настигал оленей. Прекрасным стрелком из лука считался Аполлон. Как видим, на греческом Олимпе атлетов было немногим меньше, чем в Олимпии.

Культ юноши-атлета, господствовавший в Элладе властно распространялся и за пределы Греции. Даже египтяне, тщательно ограждавшие себя от иноземных влияний, «…по эллинскому образцу устраивают в честь Персея гимнастические состязания всякого рода, назначая в награду (победителям) головы скота, плащи и звериные шкуры». [70] Геродот. II, 91.

Если в «послужном списке» эллина числились спортивные победы, то его биограф (или писатель, просто упоминающий о нем) не проходил мимо этого факта. Например, говоря о помощи аргивян эгинянам в войне против афинян, Геродот писал: «…около 1000 добровольцев под предводительством Еврибата, искусного борца в пятиборье, прибыло на остров». [71] 60 Геродот . VI, 92. Более того, характеризуя влияние и значение античных игр, В. В. Латышев отмечал: «Эти состязания пользовались большим уважением, и победа ценилась так высоко, что первые сановники государства почитали за честь принимать участие в них, с гордостью записывая в официальных документах свои победы», [72] Латышев В. В. Исследование об истории и государственном строе г. Ольвии. 1898. С. 17.