Вера Эдлер фон Ренненкампф - Воспоминания

«Белый Крест», собственно, являлся подготовительной школой для офицерских детей. [113] Виленская школа «Белого Креста» для детей офицеров с интернатом при школе на 86 мальчиков. Когда-то дело было поставлено широко, но потом зачахло из-за недостатка средств. Попечительницей была жена заведовавшего обоз [ной] мастерской генерала Черенцова. [114] Имеется в виду Чернцов Константин Васильевич (1845 —?), полковник (1891). Помощник старшего адъютанта окружного артиллерийского управления Варшавского военного округа (1869–1870), старший адъютант в том же управлении (1870–1876). Командир артиллерийского парка (1886–1894), заведующий Виленской обозной мастерской (с 1897). Его вдова-Чернцова С. И. После смерти супруга она лишилась прежнего положения в обществе и не могла собирать необходимых сумм, поэтому все стало затихать и глохнуть. Вдова генерала Черенцова просила освободить ее от попечительства над этой школой и предложила мне быть попечительницей. Совет, узнав о ее желании оставить школу и уехать в Петербург, единогласно избрал меня. Конечно, я должна была согласиться и просила ввести меня в курс дела, что генеральша с удовольствием и сделала.

Обучение в школе шло хорошо, но средств не было почти никаких. Надо было подумать, как их найти, – в этом состояла главная задача. Сама же школа поставлена была отменно, и преподавательский состав хорошо подобран. Помещение для школы нанималось. Девочки и мальчики дошкольного возраста обучались вместе, их готовили в институты и корпуса. Дети всегда выдерживали экзамены первыми, и наша школа славилась своей подготовкой. На экзамены в Москву и в Петербург детей отвозили группами вместе с учительницей. Это было большим облегчением для родителей, которые часто сами не могли туда ехать.

В нашей школе был прекрасный учитель арифметики, некто Лапин, [115] Лапин Николай Дмитриевич – учитель арифметики в виленской школе «Белого Креста» для детей офицеров. но он часто болел. В его отсутствие я сама занималась с детьми, чтобы они не теряли времени даром. Мне сообщали по телефону, когда он заболевал, и я с удовольствием ехала в школу преподавать арифметику, которую любила еще с ученической скамьи. Дети с удовольствием занимались со мной, т. к. всем известно, что они любят разнообразие и всякую перемену. К тому же в мое посещение дети всегда получали после завтрака (он давался в 12 часов утра и был бесплатным) еще по чашке шоколада, пирожные или торт. Дети – всегда дети. Они радовались сладкому и обильному угощению, а с ними радовалась и я. Они меня любили и не боялись. На перемене охотно и дружелюбно беседовали со мной, делились своими радостями и печалями.

Можно, не хвалясь, сказать, что я потратила много энергии и проделала большую работу, чтобы добыть деньги для этой школы. Война с Германией помешала устроить при ней интернат. Он был необходим для детей из маленьких местечек нашего округа. Там было трудно, а порой и невозможно их учить.

В пользу школы устраивались вечера. Я нашла способ не тратить на них ни гроша, но сделать так, чтобы они приносили только чистую прибыль. Обычно просила у Военного собрания дать помещение бесплатно, и его охотно давали. Дамы – жены высших чинов и зажиточные, часто даже не военные, всегда были щедры и много жертвовали, когда я обращалась к ним с прочувствованным словом. Они много помогали и работали на этом вечере – устраивали за свой счет буфет, поэтому от него всегда была прибыль. Магазины жертвовали цветы, шампанское, которое продавалось бокалами, давали много вещей для лотереи. Чего только у нас не было для этого бала!..

Киоск с шампанским по традиции всегда поручался жене командующего войсками. Каждый офицер считал своим долгом выпить бокал шампанского. Дать за него мало было неудобно, хотя среди офицеров были и малообеспеченные. Даже три рубля для многих была сумма. Я очень боролась с этим обычаем и старалась по возможности его искоренить. Я знала, с кого можно взять, и, конечно, с такими не считалась, а каждому неимущему давала с трех рублей два сдачи (мелочь я готовила заранее). Часто говорила им, чтобы в следующий раз даже не подходили за бокалом, так как знала их обстоятельства. Никогда не замечала, как это делалось до меня, кто не подошел к моему киоску.

Офицеры, конечно, радовались избавлению от этой повинности и любили меня за то, что я входила в их положение. Шампанское всегда приносило много прибыли, ведь оно было дарственное, а не купленное. Да и мое положение тогда немало значило. Зато трещали карманы богатых и бездетных. С них брали прилично, но они не были в претензии.

Многие офицеры, особенно саперы, помогали устраивать эти балы. Они умели красиво убрать залу флагами и прочим и осветить ее лампочками. Перед танцами устраивали музыкальные и вокальные номера, ставили пьесы. Особенно дельным в этом отношении был офицер Шеин. [116] Шеин Артемий Николаевич – подполковник, войсковой начальник в Вилейке. Впоследствии мы с ним встретились за границей, в Афинах. Встреча была сердечная, с массой воспоминаний о моем муже и о событиях на полях сражений, и в России. Мой муж отзывался о нем как об отличном офицере.

Добывали мы средства и кружечным сбором по всему городу. Эти сборы были колоссальными. У меня возникла мысль пригласить сборщиц – учениц гимназии, так как неутомимая молодежь обойдет не только центр, но и все предместья. Дамы в летах не собирали на «забегаловке», как у нас называли окраины города. Большое спасибо бывшей начальнице гимназии Марии Николаевне Воронович, [117] Воронович Мария Николаевна – начальница женской гимназии в Вильно. которая никогда не отказывала нам и присылала много сборщиц – своих учениц, давала их с удовольствием, что мы особенно ценили.

Однажды я просила мужа разрешить провести один маленький проект в пользу детей неимущих военных Виленс[кого] военного округа. Он не был обременительным для их карманов и уменьшил бы расходы на благотворительность. Этот проект практически бесплатно дал бы средства, необходимые для подготовки детей этих военных и для их устройства в кадетские корпуса и институты. Муж обещал помочь мне, но просил сначала ознакомить его с этим проектом.

Прочитав проект, он, улыбаясь, вернул его, назвав меня «министром финансов и народного просвещения». Муж нашел мою идею весьма полезной для офицеров и их детей, и необременительной даже для молодых офицеров, которые получали немного. При этом он сказал: «Пожалуйста, не думай, что ты – действительно министр. Нет, ты – просто патентованная машинка для добывания средств нуждающимся, в частности, для твоих благотворительных обществ». Дождавшись, когда высшие чины Вил[енского] военного округа соберутся в кабинете моего мужа, я решила дать ход своему проекту. В нем я предлагала ввести добровольное ежемесячное отчисление из жалования всех офицеров – от поручика до генерала.