Вероника Гиндер - Подвижники земли русской. Приенисейская Сибирь

Что же это были за грехи? По воспоминаниям красноярского рабочего Д. Соколова, в царское время «в каждом цехе железнодорожных мастерских висела икона „святого“. По воскресным дням рабочие обязаны были являться в мастерские, чтобы отслужить молебен своему „святому“. Молебны проводились по всем правилам религиозного искусства. В мастерских появлялись десятки попов, дьяконов и прочих духовных лиц. В разгар службы многие из духовников вооружались расписными кружками. В кружки эти сыпались последние трудовые копейки рабочих. Помимо духовных лиц, в цехе сновали жандармы и агенты полиции. Наблюдая за священнодействием, они записывали в книжечки тех, которые казались им во время молебна недостаточно усердными. После каждой такой воскресной службы за многими рабочими устанавливался негласный надзор, они попадали в списки „неблагонадежных“» 5 5 ГАКК. П-42. Оп. 11. Д. 168. Л. 13. .

Но уже спустя несколько лет пребывания у власти большевиков роли «героев» и «антигероев» поменялись. В 1921 году в Советской России множество регионов поразил сильнейший голод. Доходило даже до людоедства. Всего, по данным В. А. Полякова, от голода погибло 6 млн чел., т. е. 4% населения страны, а среди оставшихся в живых наблюдался рост общей заболеваемости во всех возрастных группах. Такие катастрофические потери спровоцировали не столько природные факторы, сколько мероприятия советского правительства в области аграрной политики: налоговое бремя, повинности, хлебный и золотой займы, денежная реформа, военное положение. При этом большевики препятствовали русским эмигрантам организовать сбор, доставку и распределение продовольствия для своих соотечественников. А от вернувшихся назад беженцев советское государство требовало возмещения за выданную им помощь [Поляков].

Совсем иной была реакция на народное бедствие со стороны «церковников». 23 июля 1921 года журнал «New York Time» одновременно опубликовал обращение писателя Максима Горького «Честные люди» и обращение православного патриарха Тихона (Белавина) к Епископу Нью-Йоркскому и Архиепископу Кентерберийскому, в котором иерарх позвал на помощь «народ Соединенных Штатов Америки» и «народ Англии». Оба обращения многократно перепечатывались в иностранной прессе и распространялись по дипломатическим каналам. На них откликнулись европейские и американские общественные организации. Тем временем большевики под видом помощи голодающим стали массово изымать церковное имущество. На самом же деле вырученные средства должны были быть направлены для распространения коммунизма во всем мире. Но патриарх снова вмешался и разрешил православным христианам самим пожертвовать в пользу голодающих любые ценности, не имеющие прямого богослужебного назначения. После этого большевики решили патриарха судить, но судебный процесс был отменен в последний момент [Иванова].

С целью компрометации и ослабления влияния Русской православной церкви властями поддерживались раскольнические настроения через агентурную сеть: «Уже с 1918 года ЧК, а затем ГПУ – ОГПУ – НКВД и т. д. широко практиковали внедрение в церковную среду секретных осведомителей. По преимуществу они вербовались из той же церковной среды. Причем количество осведомителей росло неуклонно из года в год. Например, только за один 1924 год количество осведомителей в Советской России по отношению к предыдущему году увеличилось в шесть раз. В результате внутренняя осведомленность обо всем, что происходило в Русской православной церкви, по мнению сотрудников ОГПУ, была такова, что о церковной жизни было известно все, включая многие подробности деятельности отдельных людей. Причем ОГПУ не ограничивалось одним собиранием сведений обо всем происходящем в церковных общинах. Задачей ОГПУ было нечто большее – чтобы через систему секретных сотрудников добиться максимального влияния на церковные организации и их решения, не только знать, что происходит внутри них, но по мере возможности и управлять ими в нужном для советского государства направлении. С помощью многочисленного штата осведомителей ОГПУ создало практически все церковные расколы, из которых самые известные обновленческий и григорьевский; органами государственной безопасности откровенно признавалось, что без их постоянной поддержки эти расколы не могли бы существовать. Для максимального дробления церковной организации на территориях, где население разделялось по национальному признаку, ОГПУ создавались автономные или автокефальные организации – создавались настолько искусно, что сами их руководители считали создание автономии или автокефалии лучшим выходом из создавшегося положения, когда власти продолжали не признавать церковные организации и не легализовывали их законодательно. Все это приводило к тому, что на территории, например, Белоруссии могли одновременно существовать три церковные православные организации – автономная, автокефальная и патриаршая.

Для ОГПУ в такой деятельности по дестабилизации внутреннего положения в Русской православной церкви не было ничего зазорного. Она не рассматривалась репрессивным аппаратом как деятельность, направленная против лояльных или аполитичных граждан своей страны, какими они по большей части были и каких органы государственной безопасности должны были бы защищать. В действительности было наоборот. Поскольку Церковь рассматривалась в тот период по соображениям идеологическим как враждебная организация (приговоренная если и не к полному уничтожению, то к сведению к размерам, которые позволяли бы ее полностью контролировать, а при необходимости и упразднить), то по отношению к ее кадровому составу все средства были хороши. Саму антисоветскую деятельность ОГПУ заключало в такие, например, расплывчатые формулировки, как «монархическая агитация, распространение контрреволюционных воззваний и антисоветской литературы, агитация на темы о гонении на веру, антихристианской сущности Советской власти, агитация противоналогового характера и т. д.». По существу это означало, что любая критика, любой критической направленности анализ действительности приобретали противоправный характер» [Орловский, с. 286—287].

Стараниями Главного политического управления (ГПУ) российское православие в 1920-е годы было расколото на несколько основных враждующих между собой движений: тихоновцев (патриаршей церкви), истинно-православных христиан (катакомбников, ИПХ) и живоцерковников (обновленцев, прогрессистов).

В 1922—1926 годы церковь обновленцев была единственной официально признаваемой государственными властями РСФСР православной церковной организацией. Выбранный до Октябрьской революции православный патриарх фактически был устранен от управления и терял епархию за епархией. Обновленцы выдвигали радикальные реформы, поддерживали большевиков, доносили на своих оппонентов.