Виктор Устинов - Великая Армия, поверженная изменой и предательством. К итогам участия России в 1-й мировой войне

Начальник управления Боснией и Герцеговиной граф Билински, который должен был обеспечить охрану августейшего визитера, даже не был предупрежден о его визите 51. Австрийский генерал-губернатор Патиорек не принял никаких мер по охране наследника, но его прямые упущения, повлекшие за собой гибель наследника, были “милостиво” 52прощены императором Австро-Венгрии Францом Иосифом. Франц Фердинанд и его супруга София фон Гогенберг были убиты в Сараево группой убийц, расставленных по пути следования автомобиля наследника престола, за которыми стояли влиятельные силы, изготовившиеся к войне и искавшие повод ее развязать. Против эрцгерцога было подготовлено сразу несколько покушений во многих частях города Сараево, где должен был побывать Франц Фердинанд, что свидетельствовало о крупной и влиятельной силе, задействованной для совершения данного преступления. Есть данные, свидетельствующие о том, что российская военная разведка и дипломатическая служба, в которой много работало агентов прусской разведки, были не просто осведомлены о готовящемся покушении на Франца Фердинанда, “но и своими действиями подталкивали к его совершению”. Основанием для такого вывода являются показания руководителя сербских спецслужб полковника Драгутина Дмитриевича в суде, что “двое русских знали о подготовлявшемся заговоре” 53.

Убийство эрцгерцога и его супруги и отстранение таким образом ненавистного наследника от престола в высших кругах Германии расценили “как милостивое проявление божественного промысла”, а в Будапеште эта трагическая весть вызвала взрыв ликования 54. Вена и Берлин в своих первых сообщениях о трагедии недвусмысленно намекали на причастность к этому убийству сербских властей, но правительственный чиновник Австро-Венгрии Визинер, прибывший через 24 часа в Белград, доносил: “Нет доказательств участия в преступлении сербского правительства… напротив, есть основания полагать, что оно стоит совершенно в стороне от этого покушения…” 55. Такого же мнения придерживался и германский посол в Вене Чирский, который советовал ответственному чиновнику министерства иностранных дел Берхтольду не принимать никаких поспешных шагов в отношении Сербии. Прочтя это донесение, кайзер Вильгельм II начертал на полях зловещую резолюцию: “Кто уполномочил его на это? Идиот! Это не его дело… Пусть Чирский соблаговолит прекратить эту бессмыслицу. Мы должны смести сербов с пути и сделать это немедленно” 56.

Германское правительство после убийства Франца Фердинанда подталкивало правительство Австро-Венгрии составить такой ультиматум Сербии, который она не согласиться принять. Текст ноты составлялся в Вене и Берлине одновременно, и при тайной встрече министра иностранных дел Австро-Венгрии с германским канцлером Бетманом-Гольвегом в Баварии была согласована ее убийственная формулировка, причем Германия предлагала несколько дополнительно крайне суровых условий, которые должны были быть включены в ультиматум 57. Текст ультиматума Сербии был утвержден на заседании Совета министров Австро-Венгрии 19 июля 1914 года. Однако вручить его в Белграде было решено 23 июля, после отъезда из Петербурга президента Франции Пуанкаре, с тем, чтобы не дать возможности французским и русским руководящим деятелям сразу же договориться о совместных действиях 58.

Предъявленный Сербии ультиматум был похож на смертельный приговор. Его нельзя было удовлетворить по всем пунктам, если Сербия хотела оставаться независимой и самостоятельной страной. Но этого статуса она лишалась, если бы признала право Вены на назначение и смещение чиновников любого ранга в своей стране, право на контроль за школьными программами, а также другие ущемления, которые даже в колониальном праве оставались под юрисдикцией национального правительства. Ну, а тот, ради “чистой памяти” которого Берлин и Вена готовили развязать мировую войну, уже в день своей гибели был предан забвению царствующими особами Германии и Австро-Венгрии. Глубокая ненависть, которую питал император Франц Иосиф к своему племяннику и наследнику, проявилась при его печальном конце самым бесчеловечным образом. Чтобы унизить память наследника и его морганатической супруги, их погребение, по императорскому приказу, совершалось ночью, при проливном дожде, только при слугах двора и напоминало драматические сцены шекспировских трагедий 59.

Сербия подчинилась большинству австрийских требований и обязалась их исполнять; она усомнилась только в осуществимости и целесообразности одного пункта – об участии австро-венгерских должностных лиц в судебно-полицейских следственных действиях на сербской территории. Несмотря на это император Франц Иосиф в манифесте 28 июля к своим народам заявил: “Сербия отвергла умеренные и справедливые требования моего правительства и отказалась исполнить те обязанности, соблюдение которых составляет в жизни народов и государств естественную и необходимую основу мира” 60. Это было совершенно ложное утверждение. Ответ сербов был скрыт от общественности, правду не знал и сам император. “Поэтому я должен прибегнуть к силе оружия, чтобы создать необходимые гарантии для обеспечения спокойствия моих владений внутри и прочного мира извне”. Манифест заканчивался лицемерной заботой о мире, который уже был взорван артиллерийской бомбардировкой по столице Сербии – Белграду. “Я все взвесил и обдумал, – заявил престарелый император Франц Иосиф. – Со спокойной совестью вступаю я на путь, указываемый мне моим долгом” 61. 28 июля австро-венгерское правительство объявило по телеграфу Сербии войну, и заранее подведенная к сербской столице австро-венгерская артиллерия начала обстрел Белграда.

Когда готовился ультиматум Сербии и ускоренным ходом шла подготовка к войне, в Берлине и Вене посчитали, что нет необходимости информировать итальянское правительство о своих приготовлениях к войне, и Рим хотели поставить перед фактом – началом войны. Из-за этого пренебрежения союзническими обязательствами уязвленные итальянцы, знавшие по дипломатическим каналам о характере политических требований Австро-Венгрии к Сербии и понимавшие, что им предстоит участие в войне, серьезно задумались о своей роли и месте в назревавшем конфликте. Италия стала членом Тройственного союза в 1882 году под сильным давлением Бисмарка, распоряжавшегося тогда судьбами многих европейских стран и стремившегося изолировать Францию от ее соседей. Однако вековые исторические и культурные связи итальянцев и французов оказались сильнее этого союза, не одобренного народом, и в 1902 году между итальянским и французским правительством было заключено секретное соглашение, по которому Италия обязывалась, в случае войны между Францией с одной стороны, и Германией с Австрией с другой – остаться нейтральной 62.