Андрей Пустогаров - Год 1492-й: конец света или начало истории?

Пускай историки спорят – миф или правда история о Потемкинских деревнях. Мы же отметим, что она относится к совместной поездке в Крым в 1787 году Екатерины II и императора Священной Римской империи Иосифа II. Император Иосиф проинспектировал результаты русско-турецкой войны 1768–1774 гг. и присоединения Крыма и остался доволен. Тут же была начата следующая война против Османской империи, в которой совместные боевые действия вели русские и австрийские войска. Давняя дипломатическая интрига австрийских Габсбургов (см. 1.5. 3) воплотилась в жизнь.

Играя на противоречиях между европейскими лидерами, российские монархи постепенно добивались все большей политической самостоятельности. Одновременно укреплялась их личная власть внутри страны. «Гвардейская» система смены власти, когда гвардия осуществляла внешнеполитическую переориентацию путем простого убийства монарха, естественно, не устраивала российских самодержцев. Напомним, что гвардейские привилегии хотел ограничить Петр III, за что и поплатился – был свергнут и тут же умер: то ли от геморроидальных колик, то ли от апоплексического удара. Его жена «Екатерина была возведена на престол дворянской гвардией… Гвардейско-дворянский голос был, разумеется, самым внушительным для верховной власти…» (В. О. Ключевский Русская история лекция LXXVI). Словосочетание «гвардейско-дворянский» указывает на направление политических реформ, которые проводили российские монархи с целью избавиться от диктатуры гвардии. Суть их состояла в переходе от опоры на гвардию к опоре на все дворянское сословие.

В конце 17 века гвардейская хунта во главе с Kaptein'oM Piter'ом окончательно превратила население России в рабов с целью производства колониального товара на вывоз. Наряду с крестьянами, в рабов при Петре I было обращено и русское дворянство. Петр требовал от дворян «обязательной службы, поголовной и бессрочной… Он хотел завести точную статистику дворянского запаса и строго предписывал дворянам представлять в Разряд, а позднее в Сенат списки недорослей, своих детей и живших при них родственников не моложе 10 лет, а подросткам-сиротам самим являться в Москву для записи… Так, в 1704 г. сам Петр пересмотрел в Москве более 8 тысяч недорослей, вызванных из всех провинций. Эти смотры сопровождались распределением подростков по полкам и школам. В 1712 г… их гужом отправили в Петербург на смотр и там распределили на три возраста: младшие назначены в Ревель учиться мореплаванию, средние – в Голландию для той же цели, а старшие зачислены в солдаты – Вместе с недорослями или особо вызывались на смотры и взрослые дворяне, чтоб не укрывались по домам и всегда были в служебной исправности. Петр жестоко преследовал «нетство», неявку на смотр или для записи. Осенью 1714 г. велено было всем дворянам в возрасте от 10 до 30 лет явиться в наступающую зиму для записи при Сенате, с угрозой, что донесший на неявившегося, кто бы он ни был, хотя бы собственный слуга ослушника, получит все его пожитки и деревни. Еще беспощаднее указ 11 января 1722 г.: не явившийся на смотр подвергался «шельмованию», или «политической смерти»; он исключался из общества добрых людей и объявлялся вне закона; всякий безнаказанно мог его ограбить, ранить и даже убить; имя его, напечатанное, палач с барабанным боем прибивал к виселице на площади «для публики», дабы о нем всяк знал как о преслушателе указов и равном изменникам; кто такого нетчика поймает и приведет, тому обещана была половина его движимого и недвижимого имения, хотя бы то был его крепостной… Военная служба в продолжение бесконечной Северной войны сама собой стала постоянной, в точном смысле слова непрерывной. С наступлением мира дворян стали отпускать на побывку в деревни по очереди, обыкновенно раз в два года месяцев на шесть; отставку давали только за старостью или увечьем. Но и отставные не совсем пропадали для службы: их определяли в гарнизоны или к гражданским делам по местному управлению: только никуда не годных и недостаточных отставляли с некоторой пенсией из «госпитальных денег», особого налога на содержание военных госпиталей, или отсылали в монастыри на пропитание из монастырских доходов» (там же, лекция LXII).

Согласно указу от 23 марта 1714 года – так называемому указу о единонаследии – дворянин становился не владельцем, а, по существу, смотрителем земельного имения. Имение нельзя было отчуждать, то есть продавать, дарить и т. п… Имение нельзя было дробить – у него мог быть только один наследник. Остальные дети помещика вынуждены были существовать на жалование, получаемое за службу.

Начиная борьбу с гвардейской системой, Петр III в 1762 году издает указ «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству». Название, много говорящее о прежнем положении дворян, не правда ли? Дворяне освобождались от обязательной 25-летней военной или гражданской службы, могли выходить в отставку и беспрепятственно выезжать за границу. Служить были обязаны лишь во время войн под угрозой конфискации земельного владения.

Как известно, в борьбе с гвардией Петр III проиграл. Гвардейская креатура Екатерина II в начале 1763 года создала комиссию для пересмотра указа «О даровании вольности и свободы…» Комиссия по понятной причине – наглядный пример Петра III – работала неспешно и только через 22 года, в 1785 году появилась «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» (т. н. Жалованная грамота дворянству).

Согласно грамоте всему дворянству предоставлялись те же права и привилегии, которые до сих пор имела только гвардейская верхушка: они получили свободу от обязательной службы, от телесных наказаний, свое корпоративное судопроизводство – дворянский суд, право частной собственности на свое имущество, в том числе недвижимое и т. д. То есть Екатерина осторожно шла по тому же пути, что и ее супруг Петр III – создавала опору для самодержавия в лице дворянства с целью ограничения гвардейского произвола.

Однако положение крестьян по сравнению с эпохой Петра I нисколько не улучшилось. Они по-прежнему были рабами. Основа колониальной системы осталась без изменения. Как писал Василий Ключевский «Россия… – строго рабовладельческое царство античного или восточного типа» (там же, лекция LXXII).

Сын Екатерины и Петра III Павел, взойдя на престол 6 ноября 1796 года, усилил борьбу с гвардейской системой. Одним из первых своих указов он отменил введенный Петром I порядок престолонаследия по завещанию и установил наследование по праву первородства по мужской линии. Тем самым уменьшалась возможность гвардейского произвола, поскольку ранее завещание было легко поделать в пользу нужного кандидата. (По иронии судьбы воцарение Александра I после убийства отца произошло в полном согласии с указом Павла). Далее Павел занялся непосредственно гвардией. Связано это было не только с опасностью гвардейской системы для самодержца, но и с общим плачевным состоянием русской армии. «3/4 офицерского корпуса существовало лишь на бумаге. При производстве в офицеры или представлении к очередному чину во внимание принималась лишь протекция. Многие получали чины, вообще не служа. Дезертирство из русской армии стало массовым явлением. Армейские боевые офицеры по пятнадцать лет служили в одном чине, а им в качестве командиров навязывали неуча-гвардейца, переходившего в армейский полк с двойным повышением в чине. Срок службы ружья фактически доходил до 40 лет, пушки же на флоте были петровского литья. Граф Лонжерон писал: «Гвардия составляет позор и бич русской армии; но императрица, которая обязана была ей своею короною, любит ее и потворствует ей» (Русская армия в год смерти Екатерины П. Состав и устройство русской армии Русская Старина, 1895, апрель, т. 83). «Уже 10 ноября гатчинские батальоны влились в русскую гвардию чин в чин, что вызвало массовое недовольство старых гвардейских офицеров. 29 ноября 1796 г., то есть через три недели после воцарения Павла, появились воинские уставы о конной и пехотной службе, а 25 февраля – Морской устав. Одновременно улучшалось содержание солдат, были определены строгие правила продвижения по службе… Положение гвардии переменилось разительно. Полковой адъютант Измайловского полка Е. В. Комаровский писал: "Образ жизни наш, офицерский, совершенно переменился. При императрице мы думали только о том, чтобы ездить в театры, общества, ходили во фраках, а теперь с утра до вечера сидели на полковом дворе и учили нас всех, как рекрутов". Непривычные, невиданные ранее тяготы службы вызвали массовые отставки. В Конногвардейском полку из 132 офицеров выхлопотали отставку за три первые недели нового царствования 60 или 70 человек. Но вновь открывшиеся вакансии позволяли честолюбивым офицерам, даже низкого происхождения, быстро расти по службе. Тот же Комаровский за 7 лет дослужился из сержантов до генерал-майора… Все эти полезные меры вызывали резкое и однозначное неприятие со стороны офицерского корпуса в гвардейских (! – А. П.) полках. На изменении настроений в армии сказалась, прежде всего, возросшая тяжесть службы, совершенно непривычная для гвардейцев (! – А. П.). В. Селиванов вспоминал: "Служба при Екатерине была спокойная: бывало, отправляясь в караул (тогда в карауле стояли бессменно по целым неделям), берешь с собой и перину с подушками, и халат, и колпак, и самовар. Пробьют вечернюю зорю, поужинаешь, разденешься и спишь, как дома. Со вступлением на престол Павла служба сделалась тяжелая, строгая…" (Селиванов В. Из давних воспоминаний Русский архив, 1869, вып. 1, стб. 153–174). «Было покончено с практикой записи дворянского недоросля в полк, когда к своему совершеннолетию он достигал уже офицерского чина. Таких числившихся в армии, регулярно получавших чины и награды, но реально не служивших офицеров исключено было со службы, по данным И. В. Анненкова, 1541 человек, всего же к началу царствования Павла I в гвардии (! – А. П.) находилось около 20 тыс. мнимых сержантов и унтер-офицеров» (Власов Ю. Н. Павел I – коронованный тиран или просвещенный реформатор? История философии. Вып. 4. М., ИФ РАН, 1999).