Михаил Харитонов - Множественность лиц на стороне работодателя. Научно-практическое пособие

См., в частности: Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. – С. 131, 132; Лавров Д.Г. Указ. соч. – С. 32—37; Сарбаш С.В. Указ. соч. – С. 43. Белов В.А. К вопросу о соотношении понятий обязательства и договора // Вестник гражданского права. – 2007. – № 4; Гражданское право: учебник: В 3 т. / отв. ред. А.П. Сергеев. – М., 2009. – Т. 1. – С. 813 (автор главы – А.А. Павлов).

Справедливости ради, следует отметить, что, хотя С.В. Сарбаш прямо указывает на то, что из двусторонних договоров возникает, как минимум, два обязательства, одновременно с этим он использует термин «синаллагматические обязательства» (см.: Там же). Представляется, что одно исключает другое (если не придерживаться теории, что существуют некие «сложные» обязательства, состоящие из нескольких «простых» обязательств).

Хотя в этом случае возникает закономерный вопрос: а что тогда такое синаллагматический гражданско-правовой договор, если рассматривать его как правоотношение?

Все нижесказанное о понятии гражданского правоотношении и его элементах, разумеется, не является единственно возможной точкой зрения, представляя собой лишь краткое отражение одного из наиболее распространенных подходов. Подробный анализ понятия и структуры правоотношений в предмет настоящий работы не входит. См., в частности, по этому поводу: Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву / О.С. Иоффе; отв. ред. С.И. Аскназий. – Л., 1949; Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. – М., 1958; Толстой Ю.К. К теории правоотношения. – Л., 1959; Чечина Н.А. Гражданские процессуальные отношения. – Л., 1962; Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. – М., 1974; Гревцов Ю.И. Проблемы теории правового отношения. – Л., 1981; Протасов В.Н. Правоотношение как система. – М., 1991; Скобелкин В.Н. Трудовые правоотношения. – М., 1999; Чеговадзе Л.А. Структура и состояние гражданского правоотношения. – М., 2004; Гражданское право: учебник: В 3 т. – 6-е изд., перераб. и доп. / отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. – М., 2007. – Т. 1 (автор главы – Н.Д. Егоров); Рыбалов А.О. Проблемы классификации гражданских правоотношений: дис. … канд. юрид. наук. – СПб., 2007; Гражданское право: учебник: В 3 т. – Т. 1 / отв. ред. А.П. Сергеев. – М., 2009 (автор главы – А.П. Сергеев).

По мнению А.П. Сергеева, с которым мы солидарны, одновременно с таким определением гражданского правоотношения имеет право на существование и точка зрения, согласно которой правоотношение – это идеальная модель взаимодействия участников реального общественного отношения, на которую они должны ориентироваться (Гражданское право: учебник: В 3 т. – Т. 1 / отв. ред. А.П. Сергеев. – М., 2009. – С. 115, 116). Эти подходы не исключают, а дополняют друг друга.

Гражданское право: учебник: В 3 т. – Т. 1 / отв. ред. А.П. Сергеев. – М., 2009. – С. 118—124 (автор главы – А.П. Сергеев).

На наш взгляд, даже признавая правомерность позиции о потенциальной возможности такого дробления и отрыва обязательств в правоотношении друг от друга, нельзя возводить ее в абсолют. Иначе мы дойдем до абсурда, поскольку получится, что синаллагматические правоотношения, возникающие из подавляющего большинства договоров, упомянутых в ГК РФ, есть ни что иное, как фикция, а в действительности наличествуют только набор «элементарных» обязательств. В этой связи представляется верным утверждение И.В. Елисеева, что в большинстве договоров гражданского права права и обязанности сторон настолько связаны, что разорвать их – значит разорвать содержание договора (Гражданское право: учебник: В 3 т. – Т. 2. – 4-е изд., перераб. и доп. / отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. – М., 2004. – С. 13). Правда, в результате возникает проблема оборотоспособности прав требования, которая порождает прямо противоположные подходы как в теории, так и на практике (об этом см. ниже).

Вопрос о том, присутствуют ли в правовой действительности трех– и более сторонние правоотношения с множественностью лиц на каждой стороне, – мы оставляем открытым.

Разумеется, если вести речь о классификации типичных видов, то такая множественность должна проявлять себя как в правах, так и в обязанностях. При отступлении от этого правила будут появляться особые виды множественности.

Приведенная классификация носит схематичный характер и представляет собой, скорее, приглашение к обсуждению и попытку способствовать лучшему пониманию категории множественности лиц в правоотношениях, нежели что-то большее.

Если речь идет о субсидиарной множественности – потенциальные права или обязанности.

При солидарной и субсидиарной множественности.

При долевой множественности и субсидиарной множественности (например, когда основной должник частично свою исполнил обязанность).

Этого может не избежать, в том числе, и тот автор, который придерживается концепции взаимных обязательств. Так, Е.А. Суханов, признавая, что во взаимном обязательстве каждый из участников выступает в качестве и должника, и кредитора, указывает, тем не менее, следующее: «Смешанные солидарные обязательства сочетают активные и пассивные солидарные обязательства, т. е. характеризуются множественностью связанных солидарными отношениями лиц как на стороне кредитора, так и на стороне должника. Например, при покупке имущества одними супругами у других возникают взаимные обязательства по уплате покупной цены и передаче проданной вещи, в которых по общему правилу каждый из участников выступает и в качестве солидарного должника, и в качестве солидарного кредитора. К таким сложным обязательствам соответственно применяются правила об активных и пассивных солидарных обязательствах» (см.: Гражданское право: учебник. – 2-е изд., перераб. и доп. / отв. ред. Е.А. Суханов. – Т. II. – Полутом 1. – М., 2004 (§4 гл. 28, автор главы – Е.А. Суханов)). Иными словами, Е.А. Суханов не выходит за рамки концепции, применимой к «элементарным» обязательствам.

См.: Магазинер Я.М. Общая теория права на основе советского законодательства // Магазинер Я.М. Избранные труды по общей теории права / отв. ред. А.К. Кравцов. – СПб., 2006. – С. 244.

Как полагал Л.И. Петражицкий, рабы являлись субъектами общей обязанности послушания, терпения и т. д. по отношению к господину, и можно только признать, что по официальным правам государств, признающих рабство, рабы в более или менее полной степени лишены активной правоспособности (Петражицкий Л.И. Теория государства и права в связи с теорией нравственности. – Т. 2. – СПб., 1907. – С. 380). По мнению В.Ф. Тарановского, рабы не имели правоспособности, однако из этого общего правила допускались некоторые изъятия и рабам предоставлялась некоторая активная и даже пассивная правоспособность, что не отменяло основного принципа признания раба вещью (Тарановский Ф.В. Учебник энциклопедии права. – Юрьев, 1917. – С. 144).