Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

См.: Заявление Г. Д. Гурвича от 26 июня 1922 г. // ГА РФ. Ф. 5765. Оп. 2. Д. 231-8.

См.: Заявление Г. Д. Гурвича от 8 октября 1923 г. // ГА РФ. Ф. 5765. Оп. 2. Д. 231-9. После ухода в этот отпуск Гурвич уже более не продолжал преподавать на Русском юридическом факультете, хотя до конца 1920-х годов числился на факультете и даже получал денежное содержание (анкета Г. Д. Гурвича от 27 апреля 1928 г., заполняемая при вступлении в члены ложи «Северная Звезда»… 11-2).

См.: Chronik russischen Lebens in Deutchland 1918–1941. Not. 3151, 4144.

Эту работу мыслитель непосредственно готовил с 1921 по 1924 г. (Gurvitch G. Dialectique et sociologie. P. 58), хотя ряд положений был сформулирован еще до эмиграции, ведь молодой ученый «попал под вдохновение» концепции Фихте «еще в двадцатилетнем возрасте» (Ibid. P. 82), т. е. начиная с 1914 г., и эмигрировал из России уже с набросками книги о Фихте (Gurvitch G. Mon itinéraire intellectuel ou exclu de la horde… Р. 6). Косвенно указывает на длительность работы над этим проектом то, что Гурвич признавал в письме издателю его книги факт «многолетней работы над книгой о Фихте» (письмо Г. Гурвича Ф. Зибеку от 21 июня 1924 г. Цит. по: Gurvitch G. Ecrits allemands. Vol. 1. P. 352).

Рене Тулемон в связи с этим справедливо сопоставляет влияния «немецкой метафизики, особенно Фихте, Гуссерля и Шелера, данником которой Гурвич был на протяжении длительного времени», и влияния русской религиозной философии, особенно таких ее концепций, как соборность, мир (См.: Toulemont R. Sociologie et pluralisme dialectique: Introduction al’oeuvre de Georges Gurvitch. Р. 7).

Можно отметить, что уже в работе 1918 г. о политической доктрине Руссо философия Фихте была обозначена как единственный методологический путь к отысканию синтеза между индивидом и обществом (Гурвич Г. Д. Руссо и Декларация прав. Идея неотчуждаемых прав личности в политической доктрине Руссо. С. 100). Кроме того, еще в Петрограде Гурвич посещал семинары по философии Фихте, организованные СИ. Гессеном (см.: Дойков Ю. В. Жорж Гурвич – социолог первой волны эмиграции // Социологические исследования. 1996. № 23. С. 143), что говорит об интересе молодого ученого к творчеству Фихте.

В диссертационное жюри входили такие ученые, как СИ. Гессен, Н. Н. Алексеев и С. Л. Франк (см.: Лосский Н. О. «Fichtes System der konkreten Ethik» Г. Д. Гурвича // Руль. 1925. № 6. С. 1378. См. также упоминание о защите Г. Д. Гурвичавкн.: Chronik russischen Lebens in Deutchland 1918–1941. Not. 4085.)

Gurwitsch G. Fichtes System der konkreten Ethik.

Письмо Г. Д. Гурвича А. С. Ященко от 7 марта 1921 г. // Коллекция Б. Н. Николаевского.

Papilloud C, Rol C. Rapport éditorial // Gurvitch G. Ecrits allemands. Vol. 1. P. 328–330.

Письмо Ж. Гурвича Ф. Зибеку от 12 марта 1924 г. (цит. по: Gurvitch G. Ecrits allemands. Vol. 1. P. 349–350). О намерении выпустить работу по социальной философии Фихте Гурвич говорит и в заключении вышедшей в 1924 г. книги об этической системе немецкого философа (Gurwitsch G. Fichtes System der konkreten Ethik. S. 375). Но даже этому проекту публикации не суждено было осуществиться, и исследования Гурвича по философии права Фихте так и остались в набросках, послуживших, тем не менее, одной из основ для подготовленной семью годами позже докторской диссертации о социальном праве.

См.: Гессен СИ. Georg Gurwitsch. Fichtes System der konkreten Ethik. С. 455–460.

Gurwitsch G. Fichtes System der konkreten Ethik. S. 159–165.

В частности, см. работы Гурвича «L’idée du droit social» и «Dialectique et sociologie».

Отметим также ту демократическую направленность, которую Гурвич видел в социально-философской системе Фихте, называя последнего «философом Французской революции» (Gurvitch G. Die Neuestefranzösische Literaturüber dennach-kantianischen Idealismus… S. 109). Другим важным, с точки зрения Гурвича, моментом была связь Фихте и масонского движения (Ibid. 111–112).

См.: Диспут Г. Д. Гурвича… С. 4.

Там же. Рецензируя эту работу своего молодого друга о Фихте, СИ. Гессен также отмечает, что «самое оригинальное в этой книге то, что ее основная идея принадлежит не Фихте, а самому Гурвичу» (Гессен СИ. Georg Gurwitsch. Fichtes System der konkreten Ethik. С. 457). См. также замечания американского автора Э. Блисс-Тэлбот в ее довольно благожелательной рецензии (Bliss-Talbot E. Gurvitch G. Fichtes System der konkreten Ethik // The Philosophical Review. 1925. No. 34. P. 507). Более жесткую критику работа Гурвича получила и в рецензии французского исследователя Э. Брейе, считавшего выводы Гурвича «шокирующими и парадоксальными», раскрывающими лишь собственные идеи Гурвича, основанные на представлениях современной немецкой философии ( Bréhier E. Histoire de la philosophie moderne (compte-rendus) // Revue philosophique de la France et de l’étranger. 1926. No. 102. P. 157–158).

Работа в архивах Прусской императорской библиотеки в Берлине над рукописями Фихте являлась стержневым пунктом исследовательского замысла молодого Гурвича: именно в этих целях он берет отпуск без содержания на 1923/24 учебный год на Русском юридическом факультете в Праге и именно эту причину (необходимость работы в Берлинской библиотеке над рукописями Фихте) он указывает в заявлении на научный отпуск (заявление Г. Д. Гурвича от 8 октября 1923 г.). О напряженной работе над «почти нечитаемыми» рукописями Фихте Гурвич пишет известному в Германии того времени специалисту по философии Фихте Фрицу Медикусу (письмо Г. Гурвича Ф. Медикусу от 26 января 1924 г. (цит. по: Gurvitch G. Ecrits allemands. Vol. 1. P. 347)).

Письмо Г. Гурвича Ф. Медикусу от 26 января 1924 г. Это же Гурвич подтверждает и в своем автобиографическом очерке: Gurvitch G. Mon itinéraire intellectuel ou exclu de la horde… Р. 7.

См. рецензии M. Гейгера (Geiger M. Gurwitsch G. Fichtes System der konkreten Ethik // Theologische Literaturzeitung. 1926. Nr. 51. S. 145–146), M. Геру (Guéroult М. Le système fichteen de la morale concrète d’après G. Gurwitsch // Revue de Métaphysique et de Morale. 1926. No. 33. P. 127–133). Французский правовед Гастон Ришар также указывает на вольность автора в обращении с первичными источниками, приводя в пример как раз его исследование о Фихте (Richard G. Le transpersonalisme dans l’éthique de Fichte // Revue internationale de sociologie. 1935. No. 43. P. 411).

Диспут ГД. Гурвича.

Отчет о деятельности: Русское философское общество в Праге // Руль. 1925. 17 июня. С. 4.

Gurvitch G. Mon itinéraire intellectuel ou exclu de la horde… Р. 5.

Ibid. Р. 6. В своих зрелых работах позднего, «французского» периода творчества Гурвич уже очень редко ссылается на авторитет малоизвестных на Западе русских философов, но многие ключевые концепции его социологической теории находят свое основание именно в идее всеединства. Подбирая разные варианты перевода для этого термина, Гурвич опирается на этот мировоззренческий принцип, восходящий к трудам В. С. Соловьева, А. С. Хомякова и других русских философов-идеалистов. Так же как и его единомышленники (СИ. Гессен, С. Л. Франк и др.), он остается верным данному принципу, основными моментами которого, по мнению Анджея Валицкого, были: «1) идея примирения единого и многого в синтезе, направленном как против атомизма XIX в., так и против простого монизма, который есть не что иное, как тоталитарное извращение идеи единства; 2) идея “иерархии уровней”, направленная против редукционизма; 3) идея автономии, противопоставляемая натурализму и психологизму» (Walicki A. Legal Philosophies of Russian Liberalism. P. 417).