Юлия Михайловская - Мошенничество и его профилактика

Обман обычно определяют как ложное представление (заблуждение) о чем-либо (фактах, предметах, событиях и т. д.). Американский ученый П. Экман в книге «Психология лжи» отмечает, что правдивых людей нет, и делает вывод: «…ложь настолько естественна, что ее можно отнести почти ко всем сферам человеческой деятельности», несмотря на то, что она осуждается обществом [40, с. 2]. Психологи настаивают на том, что «ложь у психически здорового человека, как правило, определяется реальными мотивами и направлена на достижение конкретных целей. Поэтому полная искренность становится практически невозможной, а в случае таковой может по-новому рассматриваться как психическая патология» [41].

По мнению правоведов, обман предполагает не только искажение истины, сообщение ложных сведений, но и ее сокрытие, намеренное умолчание об обстоятельствах, сообщение которых в сложившейся ситуации является обязательным. Искажение истины предполагает изменение фактов, существующих в действительности. Умолчание об обстоятельствах, сообщение которых является обязательным, означает то, что виновный скрывает информацию, которую следует сообщить в сложившейся ситуации, руководствуясь требованиями морали.

Мошеннический обман может выразиться не только в бездействии (умолчании), но и в совершении так называемых «конклюдентных», т. е. фактических, действий, вводящих в заблуждение потерпевшего: использование форменной одежды лицом, не имеющим права ее носить, и завладение на этом основании имуществом (например, лицо или лица под видом работников милиции изымают деньги в учреждении якобы в качестве вещественных доказательств по уголовному делу); применение заведомо неправильных приборов и механизмов измерения; изменение внешнего вида, формы или свойств различных предметов и выдача их за другие предметы.

Противоправность завладения чужим имуществом или правом на имущество является обязательным признаком объективной стороны мошенничества. Под противоправным завладением понимается завладение имуществом или правом на него путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии у правонарушителя каких-либо прав в отношении имущества. К числу обязательных признаков хищения следует отнести безвозмездность завладения чужим имуществом. Безвозмездность применительно к мошенничеству означает непредоставление какого-либо эквивалента взамен похищенного имущества. К элементу объективной стороны следует отнести «преступный результат, который при мошенничестве наступает с момента завладения имуществом потерпевшего и одновременно с получением для виновного возможности распоряжаться им как своим собственным» [5, с. 39].

Субъективная сторона мошенничества характеризуется виной в виде прямого умысла и корыстной целью. Корыстная цель заключается в завладении чужим имуществом и дальнейшем распоряжении как своим собственным. Виновный осознает противоправность своих действий, направленных на завладение чужим имуществом или правом на чужое имущество, предвидит ущерб от своих действий и желает наступления таких последствий.

Субъектом мошенничества является физическое лицо, вменяемое, достигшее 16-летнего возраста. Большинство сделок, посредством которых реализуются преступные замыслы мошенников, вправе заключать лица, обладающие полной дееспособностью, т. е. лица, достигшие 18-летнего возраста. Исключение составляют лица, вступившие в брак до совершеннолетия, а также лица, достигшие 16-летнего возраста и признанные по решению органов опеки и попечительства либо суда полностью дееспособными (эмансипация). Случаи мошенничества, совершенного подростками, встречаются редко. В Республике Беларусь в 2007 г. выявлено 218 несовершеннолетних лиц, совершивших мошенничество, в 2008 г. – 198 лиц. Это означает, что в 2007 г. несовершеннолетние мошенники составили 10,7 % от всех лиц, обвиняемых в мошенничестве, а в 2008 г. – 11,05 %. Несовершеннолетнее лицо не обладает достаточным опытом и навыками для введения потерпевших в заблуждение. Для сравнения: в 2006 г. в Швеции несовершеннолетние совершили мошенничество: в возрасте 15 лет – 66 человек, 16 лет – 90 человек, 17 лет – 114 человек. Такое число несовершеннолетних преступников в Швеции объясняется, во-первых, значительным числом совершаемого мошенничества, во-вторых, сферой его реализации. Если в Республике Беларусь несовершеннолетние применяют простые, примитивные схемы мошенничества в целях завладения мобильными телефонами, реже – компьютерной техникой и деньгами, то, например, в Швеции подростки чаще пользуются Интернетом, чтобы совершить хищение путем мошенничества. Обеспеченность компьютерами, возможность использовать международную сеть у зарубежных подростков выше, чем у их сверстников в нашей стране. Отметим, что несовершеннолетний, привлеченный к уголовно-правовой ответственности за совершенное мошенничество, не всегда имеет возможность возместить материальный вред потерпевшему, а следовательно, выступать в качестве субъекта гражданско-правовой ответственности. В таком случае обязанность по возмещению материального, а также морального вреда может быть возложена на родителей (законных представителей), которые несут субсидиарную ответственность.

Субъектом мошенничества может выступать также должностное лицо, использующее свои служебные полномочия для завладения имуществом путем обмана или злоупотребления доверием. На практике возникают сложности, связанные с квалификацией действий, совершенных должностным лицом и направленных на завладение имуществом путем мошенничества. В некоторых ситуациях трудно определить, по какой статье уголовного кодекса лицо подлежит ответственности: мошенничество (ст. 209 УК) или хищение путем злоупотребления служебными полномочиями (ст. 210 УК). Возможны следующие варианты:

1) если руководитель коммерческой организации является ее единственным собственником-учредителем, то заключение им договора с другой организацией на приобретение товарно-материальных ценностей без намерения произвести расчет за их приобретение должно квалифицироваться как мошенничество;

2) если руководитель коммерческой организации является одним из нескольких учредителей или наемным работником, то те же действия квалифицируются по ст. 216 УК как причинение имущественного ущерба без признаков хищения;

3) если предполагалось, что имущество, полученное по указанному договору, перейдет в собственность руководителя, то содеянное должно квалифицироваться как хищение путем злоупотребления служебными полномочиями (ст. 210 УК) [42, с. 84–85].

К субъектам мошенничества не относятся лица, привлекаемые по ст. 237 УК за выманивание кредита или дотаций, под которым закон понимает предоставление предпринимателем или должностным лицом субъекта хозяйствования в целях получения кредита либо выделения дотаций заведомо ложных документов и свидетельств об обстоятельствах, имеющих существенное значение для получения кредита или дотаций, а равно умышленное несообщение предпринимателем или должностным лицом субъекта хозяйствования уполномоченным органам информации о возникновении обстоятельств, которые могут повлечь приостановление кредитования или дотирования или ограничение размеров выделенного кредита либо дотации. Главным признаком данного преступления, отличающим его от мошенничества, является наличие специального субъекта (индивидуальный предприниматель или должностное лицо субъекта хозяйствования). Предмет преступления, предусмотренного ст. 237 УК, ограничен денежными средствами, полученными в качестве кредита или дотации, следовательно, квалификация действий по выманиванию кредита или дотации индивидуальным предпринимателем или должностным лицом субъекта хозяйствования квалифицируется не как мошенничество.