Валерий Рыжов - Сотрудничество Европейского союза со странами и региональными организациями Азии и Латинской Америки в свете европейской «политики содействия развитию»

Несмотря на различные наименования соглашений, в эту эпоху они все носили исключительно коммерческий характер. Даже если некоторые из них содержали в себе элементы регулирования сотрудничества в других сферах деятельности, главной их целью было достижение чисто коммерческих задач – развитие и диверсификация коммерческих связей между партнерами. Но элементы некоторой амбициозности обнаруживаются в преамбулах данных актов: почти во всех говорится о том, что они составляют лишь первый этап в организации более существенных отношений. Действительно, с одной стороны, речь идет о закреплении и углублении экономических (торговых) связей и создании благоприятной среды для расширения обменов и развития экономического сотрудничества. С другой стороны, соглашения с азиатскими партнерами ясно уточняют, что торговые отношения являются основной сферой взаимодействия (но в то же время нет и квалификации этой сферы как единственной).

В связи с этим, смешанные комиссии, созданные в соответствии с данными соглашениями для мониторинга и отслеживания успешности их выполнения, были наделены функциями содействия развитию экономического сотрудничества, связанного, главным образом, с торговым обменом в широком смысле слова (таковы же были соглашения с латиноамериканскими странами). Иногда в договорах данного периода упоминаются и другие сферы сотрудничества, как, например, в ст. 10 соглашения с Индией, где смешанная комиссия должна «содействовать информационным обменам и поощрять контакты во всех областях, имеющих отношение к экономическому сотрудничеству между сторонами». Данные примеры свидетельствуют о желании не ограничиваться лишь коммерческой сферой и, как следствие, не ограничиваться лишь применением положений ст. 133 (ст. 207 Договора о функционировании Европейского союза), что отвечало стремлениям азиатских и латиноамериканских развивающихся стран.

В ту пору эти соглашения еще не относили к так называемым преференциальным соглашениям, и это означало, что с точки зрения ГАТТ они не являются нарушением принципа наибольшего благоприятствования. Иначе говоря, в ту эпоху отношения с азиатскими и латиноамериканскими развивающимися странами еще не содержали особых привилегий по сравнению с теми, которые регулировали отношения с другими партнерами-участниками Генерального соглашения по тарифам и торговле, что соответствовало обязательствам, принимаемым в рамках ГАТТ.

Такие соглашения были довольно выгодны государствам, которые не располагали преимуществами, предлагаемыми в рамках ГАТТ. Так, например, принцип наибольшего благоприятствования был довольно важным для Мексики, которая в 1975 году еще не была участником Генерального соглашения по тарифам и торговле (Мексика подписала это соглашение только в 1987 году). Таким образом, Мексика пользовалась в договорном порядке преимуществами, связанными с присоединением к ГАТТ, и в частности принципом наибольшего благоприятствования, а также привилегиями в рамках многосторонних переговоров ГАТТ, особенно в вопросе сокращения таможенных пошлин.

Относительно ограниченный успех «первого поколения» соглашений привел к тому, что постепенно в восьмидесятые годы было решено заменить их новым поколением соглашений с тем, чтобы углубить договорные отношения между субъектами международного права южного и северного полушарий.

Соглашения «второго поколения» были заключены, в отличие от соглашений «первого поколения», на двойном правовом основании: на основании ст. 133 и 308 Римского договора (ставших соответственно ст. 207 и 352 Договора о функционировании Европейского союза). Статья 308 Договора позволила отношениям между Сообществом и странами и региональными организациями Азии и Латинской Америки не ограничиваться лишь сферой коммерции.

После первого опыта заключения соглашений на двойном основании с промышленно развитыми странами [61] Соглашение о коммерческом и экономическом сотрудничестве с Канадой от 6 июля 1976 г., JOCE № L 260, 24 сентября 1976, р. 2. , Сообщество использовало подобный тип соглашений как в отношениях с отдельными азиатскими и латиноамериканскими развивающимися странами [62] Генеральное соглашение о сотрудничестве с Бразилией от 18 сентября 1980 г., № L 281, 4 октября 1982, р. 1; Соглашение о коммерческом и экономическом сотрудничестве с Индией от 23 июня 1981 г., JOCE № L 328, 16 ноября 1981, р. 5; Соглашение о коммерческом и экономическом сотрудничестве и о содействии в развитии с Пакистаном от 23 июля 1985 г., JOCE, 25 апреля 1986; Соглашение о коммерческом и экономическом сотрудничестве с Китаем от 21 мая 1985 г., JOCE № L 250, 19 сентября 1985, р. 2. , так и с региональными организациями и интеграционными объединениями, в которые они входят [63] Соглашение о сотрудничестве со странами-членами ACEAH от 7 марта 1980 г., JOCE № L 144, 10 июня 1980, р. 2; Соглашение о сотрудничестве со странами, подписавшими Андское (Картахенское) соглашение от 28 октября 1983 г., JOCE № L 153, 8 июня 1984, р. 2; Соглашение о сотрудничестве со странами, входящими в Центральноамериканский общий рынок, и Панамой от 12 ноября 1985 г., JOCE № L 172, 30 июня 1986, р. 2. .

Несмотря на то, что соглашения «второго поколения», заключенные с развивающимися странами Азии и Латинской Америки, не предусматривали никаких преференций и финансовых уступок, они все же представляли очевидный прогресс по отношению к «первому поколению» соглашений.

Некоторые соглашения «второго поколения» продолжают действовать до сих пор, например, с АСЕАН и Китаем; ими регулируется гораздо более широкий набор предметов ведения. Помимо коммерческого сотрудничества, они предусматривали и более широкое экономическое сотрудничество (сельскохозяйственное, промышленное, технологическое, экологическое, энергетическое), что свидетельствовало о желании договаривающихся сторон разнообразить и углубить их договорные отношения. Таким образом, отношения в рамках данного поколения соглашений не ограничиваются лишь сферой экономического обмена.

Особенностью соглашений «второго поколения» был их, прежде всего, рамочный характер: они зачастую не содержали конкретных обязательств, а только общие определения. Иначе говоря, данные соглашения представляют интерес только тогда, когда Сообщество и его государства-члены пожелают и будут способны внедрить конкретные инструменты для реализации целей, объявленных в данных соглашениях.

Здесь необходимо отметить, что соглашения «второго поколения» уже не были смешанными соглашениями, и государства в них не участвовали. Эти соглашения заключались органами Сообщества и от имени Сообщества (они заключались Советом после обсуждения в Комиссии и после консультации с Европейским парламентом). Однако участие в их заключении государств-членов Сообщества не исключалось полностью. Когда дело касалось отдельных сфер экономического сотрудничества с соответствующими странами, в которых тот или иной член был особенно заинтересован, вступал в действие так называемый «принцип Канада»: государства-члены ЕС могли параллельно и помимо Сообщества заключать двусторонние соглашения, в т. ч. соглашения о сотрудничестве в сферах жизнедеятельности, в которых уже существует сотрудничество с Сообществом. Такая возможность не должна, тем не менее, затрагивать компетенций Сообщества и требует соблюдения консультативных процедур и принципа субсидиарности [64] Решение n° 74/393/CEE от 22 июля 1974 г., JOCE n° L 208, 30 juill. 1974, p. 23. .