Людмила Смирнова - Уголовно-правовое регулирование задержания лица, совершившего преступление

Однако не все соглашались с такой точкой зрения. Так,

А. А. Пионтковский, признавая необходимость правового регулирования задержания преступника, считал, что вопрос о пределах допустимости того или иного вреда, причиняемого ему при задержании, должен разрешаться аналогично с вопросом о пределах допустимости правомерной защиты при необходимой обороне. [75] Курс советского уголовного права. Часть Общая / Ред. коллегия: А. А. Пионтковский, П. С. Ромашкин, В. М. Чхиквадзе. М., 1970. Т. 2. С. 361. Этого же мнения придерживались И. С. Тишкевич [76] Тишкевич И. С. Условия и пределы необходимой обороны. С. 11–12, 13–14. и некоторые другие.

Большой вклад в теоретическое обоснование самостоятельности рассматриваемого обстоятельства внес Ю. В. Баулин, который в своем исследовании, проведя обобщение судебно-следственной практики и анализ научной литературы, сделал вывод, что «задержание преступника является самостоятельным видом правомерного и общественно полезного поведения граждан, то есть самостоятельным обстоятельством, исключающим общественную опасность и противоправность преступного деяния». [77] Баулин Ю. В. Право граждан на задержание преступника. С. 18.

Итак, мнения большинства ученых вполне обоснованно сводились к тому, что необходимая оборона не позволяет учесть все правовые особенности, связанные с причинением вреда при задержании лица, совершившего преступление.

Однако, основываясь на постановлениях Пленума Верховного Суда СССР, Ю. В. Баулин сделал вывод, что уголовное законодательство должно регламентировать лишь действия граждан по задержанию преступника. Подобная деятельность соответствующих должностных лиц есть предмет регулирования иного законодательства. Административное законодательство, устанавливая условия правомерности задержания преступника, указывает на определенный круг должностных лиц как на субъектов регулируемых отношений и тем самым исключает их из круга субъектов отношений по задержанию преступника, регламентируемых уголовным правом. [78] Там же. С. 40–41. Из этого следовало, что сотрудники правоохранительных органов не находятся в сфере действия уголовного закона о необходимой обороне, а, значит, и о задержании лиц, совершивших преступление, если они действовали в пределах предоставленных им прав, установленных специальным административным законодательством.

Следует отметить, что этой точки зрения придерживаются многие ученые и после принятия УК РФ 1996 г. Но об этом будет сказано несколько позже.

В монографии «Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования», изданной в 1987 г., [79] Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования / Отв. ред. В. Н. Кудрявцев, С. Г. Келина. С. 126–129. А. Б. Сахаров назвал среди обстоятельств, исключающих преступность деяния, задержание преступника. В ст. 51 рассматриваемой модели Уголовного закона указано, что не являются преступлением правомерные действия, причинившие вред лицу в связи с совершением им преступного посягательства, если эти действия были совершены с целью доставления задерживаемого органам власти. К условиям правомерности причинения вреда при задержании, по которым причинение вреда признавалось обстоятельством, исключающим преступность деяния, были отнесены следующие:

задержание могло производиться только для доставления лица, совершившего преступление, органам власти;

причинение вреда признано крайним средством, без которого задержание было бы невозможным;

превышением мер задержания могли быть только явно чрезмерные меры, причинившие вред, не вызываемый обстановкой;

уголовная ответственность могла наступить только, если вред задержанному причинен умышленно;

право на задержание наряду со специально уполномоченными на то лицами получали также иные граждане. [80] Там же.

Теоретические исследования ученых привели к появлению в «Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г». [81] Ведомости съезда н/д СССР и ВС СССР. 1991. № 30. Ст. 862. самостоятельной нормы о задержании преступника с причинением ему вреда.

Но в этих «Основах», так и не вступивших в действие, не все предложенные в названной модели позиции были закреплены. В ст. 25 «Основ» – «Задержание лица, совершившего преступление», сказано: «Не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного уголовным законом, но направленное на задержание лица в момент или непосредственно после совершения им преступления в целях передачи задержанного органам власти, если при этом не было допущено явного несоответствия мер задержания характеру и степени общественной опасности содеянного и обстоятельствам задержания». [82] Там же.

Данная формулировка относила возможность задержания только ко времени, когда было совершено преступное деяние, и не распространяла свое действие на случаи задержания через продолжительное время, в пределах, например, сроков давности уголовного преследования. Была названа цель задержания – передача органам власти. В то же время ничего, в сравнении с моделью, не сказано о субъектах задержания. [83] Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. С. 126–127.

В 1996 г. был принят новый Уголовный кодекс Российской Федерации, в котором закреплены основные положения, регулирующие причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление.

Следует отметить, что большинство современных ученых, занимающихся проблемами уголовного права, одобрительно отнеслись к включению в Общую часть УК новеллы о правовой регламентации причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление. Однако некоторые из них продолжают считать, что задержание лица, совершившего преступление, неосновательно выделено в самостоятельную норму, поскольку при задержании, например, лиц, участвующих в бандитских нападениях, совершающих перевозку оружия, а также совершающих побег из мест заключения, речь может идти только о состоянии необходимой обороны, так как задержание происходит во время неоконченного посягательства на объекты уголовно-правовой охраны. [84] Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство: Опыт критического анализа. СПб., 2000. С. 112.

Преждевременным и недостаточно продуманным считал введение этой нормы В. И. Ткаченко, полагавший, что представление возможности причинения вреда лицу, совершившему преступление, при его насильственном задержании, когда еще нет приговора, вступившего в законную силу, нарушает презумпцию невиновности, и в результате «открывается дорога для субъективных решений о наличии или отсутствии» преступления. [85] Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Отв. ред. Б. В. Здравомыслов. М., 1996. С. 321–322.