Ольга Буткевич - У истоков международного права

Мы не отрицаем роли международного права в установлении системы международного баланса сил или международного политического равновесия, однако следует отметить, что эту роль оно стало играть уже на ранних этапах международно-правового регулирования. Исследователи древнего международного права доказывают, что «для большинства государств античного периода принцип баланса сил был понятен и часто применялся на практике. В Древнем Китае довольно часто возникали различные объединения княжеств с четко выраженной целью противодействия более могущественным государствам, предотвращения возможной агрессии с их стороны и способов защиты более слабых объединений» [16] Phillipson C. The International Law and Custom of ancient Greece and Rome. London, 1911. Vol. II. P. 101. . О существовании такой важнейшей функции международного права в древний период свидетельствует и то, что в то время «правители не знали термина “баланс сил”, но действовали так, будто он им был известен… устанавливая между своими государствами всестороннее равновесие» [17] Cohen R., Westbrook R. Conclusion: The Beginnings of International Relations // Amarna Diplomacy. The Beginnings of International Relations. Baltimore – London, 2000. P. 231. . Более того, для сохранения международного баланса они нередко брали на себя односторонние международные обязательства и четко их придерживались [18] Viswanatha S. V. International Law in Ancient India. 1925. P. 50. . Для историков права именно признание или отрицание государствами принципа международного баланса сил было критерием оценки уровня развития древнего международного права. По мнению К. Филлипсона, политика уравновешивания сил была свойственна всем греческим государствам, постоянно и стабильно влияла на создание объединений, лиг, союзов и конфедераций, что в конечном итоге привело к появлению международного права в Древней Греции. В связи же с римской историей, считает К. Филлипсон, и даже во взаимоотношениях различных государств ранней Италии мы не находим более ясной манифестации принципа баланса сил, нежели на примере греческих общин, что, по мнению автора, привело к снижению роли международного права и возрастанию роли силы у римлян [19] Phillipson С. Указ. соч. Vol. II. Р. 110. . В целом, утверждает Филлипсон, политика баланса сил привела к утверждению международного права в древний период: Есть достаточное количество аргументов, чтобы положительно утверждать о наличии более чем просто зачатков международного права в Древней Греции и Риме; древние не были абсолютно безразличны к нравственным обязательствам справедливости и гуманности между народами, они не были невнимательны к элементарным правам индивидов, иностранцы не обязательно должны были рассматриваться как враги и шпионы, а нормальным состоянием государств была не война – если не касаться существовавших тогда враждебных отношений между некоторыми варварскими племенами [20] Там же. Vol. I. Р. 50–51. . Следовательно факт установления международного баланса сил является недостаточным основанием, чтобы отрицать существование международного права в древний период и датировать его появление европейским Средневековьем [21] Wooeley Т. Introduction to the Study of International Law. New York, 1877. P. 23. .

Недостатком многих исследований представителей данного направления является их утверждение о том, что международное право могло существовать лишь в отношениях европейских государств, цивилизованных наций. Ученые, которые придерживались этих позиций, выдвигали как культурно-цивилизационные, так и идеологические аргументы. «Современное международное право, – писал Ф. Мартенс, – есть продукт культурной жизни и правосознания народов европейской цивилизации» [22] Мартенс Ф. Современное международное право цивилизованных народов. СПб., 1898. Т. 1. С. 183. . Этим, фактически, в сферу действия международного права включались только государства Европы и впоследствии Соединенные Штаты Америки, объединенные ценностями западноевропейской культуры [23] Комаровский Л. Основные вопросы науки международного права. С. 67; Calvo М. С. Le Droit International theoretique et pratique. Tome premier. Paris, 1880; Wheaton H. History of the Law of Nations in Europe and America from the Earliest Times to the Treaty of Washington, 1842. New York, 1845; Паенсон И. И. Англо-Французско-Испанско-Русское Руководство по терминологии международного публичного права (права мира) и международных организаций. Geneva – Brussels, 1983. С. 19 и др. . Подобные взгляды довольно часто встречались в конце XIX – начале XX в. В частности, Дж. Батлер и С. Маккоби писали: «Тот, кто собирается изучать историю международного права, должен включить все свое воображение, чтобы очутиться в шестнадцатом веке. В таком случае он должен задаться вопросом, о чем думали в то время те, кто занимался внешними сношениями государств. Народы и правительства изменяются менее, чем это может показаться, но в разные периоды они делают акцент на разных вопросах» [24] Butler G., Maccohy S. The Development of International Law. London – New York – Toronto, 1928. P. 3. .

Однако и позднее некоторые исследователи придерживались тех же позиций. По мнению X. Лаутерпахта, «современное международное право в большой мере обязано своим появлением государствам Запада, и в особенности государствам христианской цивилизации» [25] Lauterpacht H. International Law. Vol. 1: The General Works, Cambridge. 1970. P. 122; cm.. также; Reuter P. International Institutions. New York, 1961. P. 43; Starke J. G. Introduction to International Law. London, 1984. P. 7; AkehurstM. A. Modern Introduction to International Law. London, 1987. P. 12; Shaw M. International law. Cambridge, 1997. P. 12 и др. . Помимо того, что все эти определения грешат односторонностью – они признают вклад лишь европейской цивилизации в появление международного права, в них обнаруживаются и другие существенные недостатки. Это касается не только ученых конца XIX – начала XX в., которые подчеркивали свое понимание международного права как права цивилизованных наций (М. Таубе, Ф. Мартенс, Ф. Лист, Д. Анцилотти, Л. Оппенгейм и др.), но и некоторых авторов второй половины XX в. (А. Фердросс, Дж. Старк, Ч. Фенвик, Дж. Браерли, В. Фридман и др.), которые несколько преувеличивали роль ООН как фактора становления международного права.

И здесь для преодоления европоцентризма в теории международного права современности представляется необходимым обращение к его истокам. По верному определению М. Циммермана, «историческое изучение становится пробным камнем при столкновении двух миросозерцаний и двух точек зрения, в корне враждебных и непримиримых. Или международное право есть случайный результат западноевропейской цивилизации, получивший свое существование под влиянием внешних условий жизни романо-германских народов, или оно является самостоятельной силой не в жизни одного круга государств, но всех народов всего мира. Или оно следствие совпадения некоторых метаюридических условий, или же оно автономно по своему происхождению и по своим целям, не совпадающим с телеологией других социальных нормативных явлений…Но, если принять упрек в том, что нельзя слишком расширять историю международного права, рассматривая институты отдельных государств, как учреждения, имеющие мировое значение, то по тем же основаниям можно укорять историков права, которые ищут истоки международного права в Средние века в тесном, относительно замкнутом кругу западноевропейских католических держав. Мало того, эти упреки идут еще дальше и неизбежно приводят к разрушению теории международного права как права лишь христианских народов или права европейских цивилизованных народов» [26] Циммерман М. История международного права с древнейших времен до 1918 года. Прага, 1924. С. 21, 85–86. .