Владислав Бачинин - Социология

Основными формами, в которых выступило социальное сознание, стали две системы взглядов – естественно-правовая и позитивно-правовая. Развитие первой имело своим главным источником инициативы, исходящие преимущественно от формирующегося гражданского общества, защищавшего естественные права и свободы граждан и выдвигавшего крупных мыслителей-апологетов этих свобод.

Позитивно-правовая форма социального сознания, выражавшая интересы централизованных государств, разрабатывалась идеологами и политиками, находящимися на государственной службе.

Динамическая антитеза этих двух модусов составила внутреннее противоречие, благодаря которому западное социальное сознание развивалось как подвижная духовная целостность, способная производить разнообразные концептуальные структуры и сохраняющая при этом верность исходным нормативным, ценностным, смысловым константам западного культурного мира.

Протомодерн предстал в качестве маргинальной социокультурной парадигмы, занявшей промежуточное место между двумя культурно-историческими эпохами и соответствующими им типами цивилизаций – классической цивилизацией и цивилизацией модерна. Он возник как результат взаимопроникновения двух тенденций. Первая – тенденция подведения итогов, исходящая от парадигмы классики, выказывающая отчетливое понимание своих целей и задач и пытающаяся связать прошлое с настоящим.

Вторая тенденция отличалась устремленностью в будущее. Но при этом она еще не имела собственных духовных сил, чтобы постичь смысл «иероглифов» надвигающейся эпохи.

На протяжении плавного перехода от классики к модерну, продолжавшегося во второй половине XIX в., культура протомодерна еще не приобрела самостоятельных стилевых особенностей. На глазах мыслителей и художников былой нормативно-ценностный космос классической культуры с ее ясными критериями и отчетливыми смыслами начал все более походить на «разбегающуюся Вселенную» Эмпедокла, когда власть в ней перешла от Дружбы к Вражде.

В эпоху протомодерна начала складываться методология позитивизма, ставшая основанием, на котором утвердилась новорожденная социология XIX в. Она явилась частным случаем, конкретной формой более общей парадигмы социоцентрического характера. На культурно-историческом фоне постепенного сдвига в историческую тень парадигм теоцентризма, а затем и антропоцентризма стала выделяться парадигма социоцентризма. Теперь уже не Бог и не человек выступали в роли доминант, довлевших над ценностными мирами. Общество обретало значимость наиболее важного предмета размышлений и аналитических усилий. Именно социоцентризм как исследовательская установка стал основанием, на котором утвердилась новая социологическая наука.

Теперь уже не божественные заповеди и не гуманистические иллюзии, а трезвые и прагматичные требования, исходящие из окружающей социальной среды, занимали социальных мыслителей. В русле этих императивов и складывается методология позитивизма.

Особенность позитивизма как совокупности познавательных установок социологического сознания состояла в том, что он требовал рассматривать все феномены социальной жизни прежде всего в эмпирически-фактографическом, утилитарно-прагматическом ключе. Он предписывал социологической мысли избегать каких-либо философских допущениий метафизического характера.

Еще до того, как позитивизм сложился в самостоятельную методологическую парадигму общефилософского и социологического характера в работах О. Конта и Г. Спенсера, соответствующая тенденция уже существовала в виде принципа эмпиризма, намеренно игнорировавшего метафизическую проблематику. Адепты раннего и зрелого позитивизма не признавали ни абсолютных первопринципов, ни чистых эйдосов, ни вечных сущностей.

В свете позитивистской методологии детерминационными механизмами, предопределяющими природу социальных явлений и процессов, выступают только лишь реалии природно-социального хронотопа (витальные, биопсихические факторы антропологического характера, социодинамика государственных институций, логика развития экономических, политических, идеологических и других отношений).

Мышление, ориентированное на принципы позитивизма, рационально, дискурсивно и опирается прежде всего на такое средство миропонимания, как рассудок. Но еще Платон характеризовал рассудок как мыслительную способность, занимающую промежуточное место между умением формулировать обыденные мнения и разумом, способным к тонкой, изощренной диалектике. Рассудку свойственно пребывать в плену видимостей, загораживающих от него истину. Отсюда сравнительная узость позитивистского миропонимания. В свете его установок предмет теоретического анализа предельно зауживается: берется социальный феномен сам по себе, отсеченный от трансцендентной и трансцендентальной реальности, от абсолютных первопринципов бытия, вечных сущностей, религии, метафизики, нравственности, этики, антропологии, психологии и т. д. В результате нередко в социологическом сознании на месте картин живой социальной реальности воцарялась этатистская схематика бездушного, рационализированного порядка, в котором не было места ни справедливости, ни благу, ни истине.

Накапливаемые факты, приобретаемые знания о социуме, если они отлучены от метафизических оснований бытия и мироистолкования и целиком пребывают во власти позитивистских установок, искажают картину социальной реальности. И тогда обнаруживается (если перефразировать Гераклита), что позитивистское многознание уму не научает. Накопление положительных знаний, их укладывание в громоздкие системы не заменяют самого главного и наиболее существенного – понимания основополагающих смыслов бытия человека в мире, социуме.

Рассудочное познание действительно не приемлет трансцендентного мира, отвергает высшую реальность. Для него Бог, душа, судьба, бессмертие – пустые, ничем не наполненные понятия, бесполезные для положительной науки. Наиболее характерным воплощением рассудочного мироотношения явились учения Ч. Дарвина, К. Маркса, 3. Фрейда, отвергающие инобытие во всех его видах, отличающиеся невосприимчивостью к духовным первосущностям мира.

Социологический позитивизм признает существующим лишь то, что ясно и отчетливо оформлено в рациональных категориях социологической теории. Все, что пребывает «над» социальными фактами (Бог, эйдосы, идеалы) или «под» ними (коллективная душа, архетипы и т. д.), его не интересует. Он предпочитает замкнутые, уже освоенные им предметно-проблемные области, внутри которых он чувствует себя компетентным, где теоретические положения поддаются опытной верификации, где все предельно прозрачно – цели и средства, намерения и орудия их реализации.