Юлия Шуплецова - Вещные права на природные ресурсы: публичные и частные интересы

Из сервитутов древнейшими являются четыре: три сервитута дорожных (iter – право прохода через чужой участок, actus – право прохода и прогона скота, via – право прохода, прогона и проезда вообще; каждый последующий сервитут включает в себя и предыдущий) и один сервитут воды (aquaeductus – право провести воду из чужого участка).

С течением времени к ним присоединяются другие сельские сервитуты. Важнейшими из них являются: servitus pecoris ad aquam appulsus – право пригонять скот для водопоя, servitus parscendi – право пасти скот на чужом выгоне, разнообразные сервитуты, предоставляющие право брать песок, глину и т. д. на чужом участке, – servitutes harenae fodiendae и т. п.

Несколько позже, чем упомянутые четыре сервитута, возникли сервитуты городские. Старейшим из них является право проложить клоаку через чужой участок. Наиболее распространенными типами являются: право опереть здание на стену соседа; право отводить дождевую воду на двор соседа; право требовать, чтобы сосед не загораживал дому света или вида и т. д. Содержание этих сервитутов нередко находилось в зависимости от различных муниципальных строительных порядков.

Еще позже, чем эти древнейшие сервитуты, возникли сервитуты личные, причем, вероятно, первым источником их были завещательные распоряжения: передавая, например, свое имущество законным наследникам, завещатель желал предоставить своей жене право пожизненного пользования им. Но, во всяком случае, личные сервитуты существуют уже в полной мере во второй половине республики.

Из этой категории личных сервитутов римскому праву известны четыре: а) важнейшим является ususfructus, право пожизненного пользования вещью и ее плодами (usus и fructus), причем пожизненный владелец – узуфруктуарий – может пользоваться не только лично, но и сдавая пользование в аренду, продавая плоды и т. д.; b) второй, более ограниченный вид представляет usus – право только личного пользования вещью, без права на плоды (иногда, впрочем, и право на плоды, но лишь в пределах личных нужд, без права их продавать); с) Habitatio – право жить в чужом доме и d) Operae servorum vel animalium – право личного пользования трудом чужого раба или животного. Нормы относительно личных сервитутов вырабатывались римскими юристами главным образом в связи с толкованием завещательных распоряжений (отказов) и носят на себе следы так называемой «благосклонности к завещаниям» – стремление полнее истолковать волю завещателя.

Сервитуты на первых порах не сливались теоретически в одну категорию сервитутов. Но они положили начало классической теории сервитутов; без сомнения, им принадлежат основные правила, своего рода «заповеди» римского сервитутного права: «nulli res sua servit» (не может быть сервитута на собственную вещь, вследствие чего при слиянии praedium dominans и praedium serviens в одних руках, хотя бы на короткий момент, сервитут погашается – confusio), «servitus servitutis esse non potest» (не может быть сервитута на сервитут – например, пожизненного пользования правом проезда) и «servitus in faciendo consistere non potest» (не может быть сервитута, который обязывал бы собственника praedium serviens к каким-либо положительным действиям; сервитут может состоять только in patiendo – в обязанности терпеть что-либо, например, проезд, – или in non faciendo – в обязанности не делать чего-либо, например, не закрывать света или вида).

Установление сервитутов в цивильном праве совершается либо судебным приговором в исках о разделе, либо завещательным отказом, либо частным договором сторон. При этом договор может иметь смысл тогда, когда вещь остается в собственности прежнего собственника и на нее лишь устанавливается сервитут, например, право проезда, в пользу другого лица, или когда вещь передается в собственность другому лицу, но выговаривается на нее сервитут в пользу прежнего собственника.

В древнейшее время, возможно, практиковалось приобретение сервитутов давностью, но одним из законов более позднего времени применение давности владения к сервитутам было воспрещено.

Кроме сервитутов, других вещных прав на чужие вещи цивильное право не знало; в частности, ему не было известно закладное право в его истинном юридическом смысле.

В период утверждения центральной власти московских государей, как отмечает К.П. Победоносцев, появилось несколько видов частного землевладения, но ни в одном из них не выразился чистый тип права собственности. Крестьяне в имениях служилых людей «сидели» на пашенных жеребьях, на земле, которая принадлежала не им, а помещику, на чьей земле они «сидели». Они и не имели, по всей вероятности, претензий на какое-либо право на определенный участок земли как собственности, ибо покидали беспрестанно одни земли и переходили на другие. Правительство обязывало их быть послушными владельцу земли; в его пользу они были обязаны отправлять натуральные повинности или платить оброк по договору. Они не теряли связи с землей в общем, неопределенном смысле, потому что привыкли «сидеть» на какой-либо земле. Но связи прочной, постоянной, с определенной местностью, с известным участком у них не могло быть, – а право собственности возможно лишь в отношении к определенному, обособленному предмету. В этом пользовании землей нет ничего постоянного, и потому нельзя даже назвать его правом на владение: оно продолжалось в течение того срока, пока крестьянин «сидел на земле» по условию. При обилии земель пользование могло быть довольно обширное, но в нем не было ничего похожего на самостоятельное право. А когда прекратилось право перехода крестьян, определилась весьма резко безусловная зависимость этого владения. В подобном отношении к земле были крестьяне, «сидевшие» на церковных и монастырских землях, равно черносошные, «сидевшие» на землях великого князя. Относительно последних само слово «черный» указывает на зависимость владения от повинности; только повинность является не служебно-государственной, а вотчинной перед вотчинником земли, великим князем. Прикрепление к земле коснулось и этого разряда людей и отразилось на их землевладении. Владение городских обывателей тягловыми участками было тоже несвободное, но под условием тягла и оброка, и тягловые участки не подлежали свободному распоряжению владельца. Ни в одном из вышеупомянутых разрядов мы не видим самостоятельного права собственности на землю. Вотчинное право на нее предоставлялось им в редких случаях, по особой милости государя, и в таком случае прежняя черная или тягловая земля превращалась в белую. Исключение из этого порядка встречается только на севере России в древних новгородских землях; там вотчинное владение землей как право самостоятельное издавна существовало и для низших разрядов свободного населения; такое владение они удержали за собой до последнего времени. Это был едва ли не самый свободный вид частного землевладения в России [18] Победоносцев К. § 17. История происхождения собственности в России. Период непосредственного владения землей. Происхождение первой формы права частной поземельной собственности. Государственное значение поземельного владения в Западной Европе и в России. Освобождение собственности в связи с освобождением сословий // КонсультантПлюс. При поддержке издательства «Статут». Классика российской цивилистики. М., 2006. .