Александр Слесарев - Судебно-арбитражное толкование норм гражданского права

В-третьих, двусмысленная норма, в которой содержатся двусмысленные слова и выражения, конечно, является неясной и в силу этого дает повод для выбора одного из возможных способов ее понимания. Но дело в том, что варианты понимания содержания или действия правовой нормы характерны для любой разновидности правовой неясности. Это не отрицает и Е. А. Васьковский, указывая, что филологическая герменевтика предписывает понимать произведение «в духе» его автора, между тем как законодательная власть принадлежит многим лицам, образ мыслей и характер коллективного законодателя установить нельзя. А отсюда необходимость использования правоприменителем явно не филологических критериев: справедливости, целесообразности, милосердности [60] Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 260. .

В связи с этим весьма спорным является как бы заглавное утверждение Е. В. Васьковского о том, что понятие «неясность» касается только словесного смысла норм. Он не соглашался с другим подходом, согласно которому «неясность» связывается не только со словесным смыслом нормы, но и с собственно юридическими, внутренними моментами нормы [61] Имелись в виду позиции Савиньи и Круга. Первый считал закон нормальным, «здравым», когда он выражает вполне законченную мысль и когда нет никакого обстоятельства, которое препятствовало бы признать эту мысль истинным содержанием закона. Более четко высказывался Круг: закон должен считаться ясным, если он, рассматриваемый во всей целости, выражает законченную мысль, если эта мысль не противоречит другим постановлениям законов, не указывает на действительный пробел в праве, и, наконец, ничто не дает права думать, что закон основывается на какой-либо оправдываемой словоупотреблением небрежности в способе выражения ( Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 260). .

Нам представляется необоснованно узкой только словесная сфера использования указанной категории, прежде всего потому, что причиной неясности могут быть не только филологические обстоятельства. Кроме того, и это не менее важно, указанный дефект (неясность нормы) может преодолеваться не только филологическими, но и иными приемами.

Исходя из того, что нормативные предписания должны отвечать определенным языковым, логическим и собственно-юридическим требованиям, представляется возможным говорить о языковой, логической и собственно юридической неясности.

Таким образом, наряду с пробелом, основанием гражданско-правовой неопределенности может быть языковая, логическая и собственно юридическая неясность права.

Особое место в ситуации неопределенности гражданско-правового регулирования занимает неясность, связанная с вопросом о подлинности текста нормативного акта и о его юридической силе. Традиционно указанная неопределенность преодолевается посредством особого правового механизма – «критики» подлинности норм. Различают две стадии деятельности правоприменителя: проверка юридической обязательности норм («высшая критика») и установление ее подлинного текста («низшая критика»). В первом случае необходимо удостовериться в компетентности органа, принявшего нормативный акт, соблюдении порядка принятия акта, сохранении этого акта в силе на момент его применения. Деятельность высшей критики сводится к проверке соблюдения требований публичного права относительно порядка составления, издания и отмены законов (и вообще юридических норм). Во втором случае необходимо проверить правильность текста нормы [62] Более подробно см.: Васьковский Е. В. Указ. соч. С. 63–79. .

Критика норм по своему предмету и методу обособляется как от судебного восполнения правовых пробелов, так и от судебного толкования, хотя, несомненно, на наш взгляд, весьма близка к специально-юридическому толкованию.

Проведенный анализ понятия, видов и значения неопределенности гражданско-правового регулирования позволяет сделать следующие выводы.

Неопределенность гражданско-правового регулирования означает наличие сомнения участников гражданских правоотношений, органов правоприменения относительно содержания (действия) гражданско-правовых норм в силу правового пробела или наличия неясности нормативных предписаний.

Понятие гражданско-правового пробела означает прежде всего отсутствие гражданско-правового регулирования в виде конкретного нормативного предписания, рассчитанного на определенное отношение, при условии, что указанная жизненная ситуация является элементом предмета гражданско-правового регулирования. Правовой пробел, как специальная юридическая категория, отсутствует, когда законодатель намеренно исключает правовое регулирование определенных общественных отношений.

Наличие гражданско-правового пробела является основанием для применения гражданского законодательства по аналогии, вместе с тем предпосылкой (условием) указанной правоприменительной конкретизации права может выступать также использование определенных приемов (способов) толкования для уяснения, по крайней мере трех вопросов: о намерении законодателя исключить правовое регулирование определенных общественных отношений; о соответствии существу спорных отношений гражданского законодательства, регулирующего сходные отношения; о невозможности использования аналогии закона.

В литературе неясность (противоречивость) нормативных предписаний подразделяется на «темноту», неточность, неполноту и двусмысленность. Исходя из синонимичности некоторых из используемых терминов, а также необходимости разграничения неясности и пробелов, более целесообразной представляется другая классификация. Поскольку нормативные предписания должны отвечать определенным языковым, логическим и собственно-юридическим требованиям, неясность права следует дифференцировать на языковую, логическую и собственно-юридическую. Указанная неясность нормативных предписаний – основание для их критики и судебного толкования.

Толкование невозможно определить без установления его предмета. Между тем этот вопрос является спорным. По мнению одних, толкованию подлежат все законы – старые и новые, «темные» и ясные [63] См., например: Малышев К. Курс общего гражданского права России. СПб., 1878. С. 282; Черданцев А. Ф. Толкование советского права. М., 1979. С. 12–15. . По мнению других, толкование необходимо только в отношении неясных («темных») законов [64] Так, гражданский кассационный департамент сената России неоднократно указывал, что если буквальный смысл закона ясен, то суд обязан руководствоваться им, не прибегая к дальнейшему толкованию, которое допустимо только в случае неясности его буквального смысла (см.: Васьковский Е. В. Цивилистическая методология. С. 51). Как свидетельствует А. Ф. Черданцев, в польской науке широко разделяется принцип clara non sunt interpretanda – ясные законы не толкуются. Польские авторы считают, что исходным пунктом толкования служит сомнение, возникающее при непосредственном восприятии нормы права относительно ее значения. Эти сомнения могут вытекать из неясности, нечеткости (неопределенности) слов и терминов, использованных в норме права; из системных противоречий норм права; из нецелесообразности применения нормы, понятой на основе непосредственного восприятия; из отрицательной оценки применения нормы в том значении, как она понята при непосредственном восприятии, так как это привело бы к решению несправедливому или аморальному (см.: Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 13). Как утверждал В. В. Васьковский, среди старых писателей господствовало мнение, будто не все нормы нуждаются в толковании, а только неясные (см.: Васьковский В. В. Указ. соч. С. 90). .