Коллектив авторов - Актуальные проблемы современного уголовного права и криминологии

Наказание в виде принудительных работ должно способствовать и достижению цели общего предупреждения, то есть предупреждению преступлений со стороны других лиц. Специфика данного наказания состоит в том, что оно предусматривает обязательную трудовую деятельность осужденного в условиях ограниченной свободы. Кроме того, в связи с тем, что данный вид наказания предусмотрен в законе и назначается, как правило, небольшой или средней тяжести либо за совершение тяжкого преступления впервые, то вполне естественно, что его назначение виновным оказывает превентивное воздействие на тех лиц, которые склонны или могут (в связи со своим поведением) совершить именно такие преступления.

В литературе, кроме того, называется и конечная цель наказания – сокращение и ликвидация преступности [39] Афиногенов, Ю. А. Эффективность уголовного закона и общая превенция // Проблемы правового регулирования вопросов борьбы с преступностью. Владивосток, 1977. С. 19. . Рассматриваемый вид наказания функционально направлен на противодействие преступности в плане её сокращения. Однако его возможности, как и иных видов наказаний, достаточно ограничены, поскольку преступность порождается глубинными социальными противоречиями. Уголовное наказание вторично по отношению к преступности, оно не может устранить её причины, а призвано лишь устранять, преодолевать результат преступления.

«Всякая концепция может быть правильно понимаема только тогда, когда известна ее история, – писал выдающийся русский ученый-юрист Д. А. Дриль, – это приложимо ко всем вопросам и явлениям общественной жизни, а в том числе, конечно, и к изучению явлений в области уголовного права» [40] Дриль, Д. А. Учение о преступности и мерах борьбы с нею. М., 2006. С. 204. (Работа впервые издана в 1912 году). .

Мы попытаемся обратиться к ней, насколько это позволяет объем статьи, применительно к изучению уголовной ответственности за кражи, которая не только была, но и продолжает оставаться самым распространенным преступлением в структуре преступности. В качестве анализируемого нами выбран исторический период, который обозначен как советский (1917–1993 годы) [41] Последний советский Уголовный кодекс (УК РСФСР) действовал до конца 1996 года. . Это теперь хотя и недалекая, но уже история.

Следует отметить, что в советский период история развития этого института, как никакого другого, предусматривавшего уголовную ответственность за конкретные виды преступлений, была весьма богата. Сравниться с ней, пожалуй, может лишь ответственность за убийство, которая также претерпела множественные изменения.

После «слома» старой государственной машины, в том числе правотворческой, зарождающееся советское законодательство в первую очередь принимало нормы, направленные на борьбу с преступлениями, представлявшими наибольшую на тот момент опасность: саботаж, контрреволюционные выступления, спекуляция и т. д. К наиболее опасным преступлениям относилось также посягательство на общественную собственность, однако уголовное законодательство почти не содержало норм о преступлениях против личности и имущества граждан. Тем не менее, уже в воззвании от 28 октября 1917 года Военно-революционный комитет (ВРК) пишет, что он «не допустит никакого нарушения революционного порядка», что «воровство, разбои, нападения, погромные попытки будут немедленно караться, и виновные в этих преступлениях будут беспощадно судимы Военно-революционным судом» [42] Документы Великой пролетарской революции: сб. М., 1938. С. 71. .

Ответственность за преступления в этот период регулировалась в основном специальными декретами и правовыми актами по некоторым отдельным составам преступлений. Так, к апрелю 1918 года существовало уже 17 специальных уголовно-правовых декретов и 15 актов, а к концу сентября 1918 года из 72 законов, содержавших уголовную санкцию, было издано:

– декретов и постановлений ЦИК и СНК – 55;

– постановлений наркоматов – 15;

– приказов наркоматов – 2 [43] Грингауз, Ш. К вопросу об уголовном праве и правотворчества масс в 1917 и 1918 гг. // Советское государство и право. 1940. № 3. С. 87. .

Среди них фактически отсутствовали специальные нормы об ответственности за кражи, что объяснялось в частности тем, что советский суд в борьбе с подобными преступлениями не сталкивался с особыми трудностями. Д. И. Курский, говоря об этом, отмечал: «…в этой области для народного суда является бесспорным самая наличность в этом деянии признаков дезорганизации слагающихся новых социальных отношений, то есть преступности деяния…» [44] Курский, Д. И. Избранные статьи и речи. М., 1958. С. 79. . Естественно, что в этот период не могло быть (в силу указанных выше причин) и самого понятия кражи с уголовно-правовой точки зрения. В этом смысле, думается, резонно было бы руководствоваться последним дореволюционным законодательством, которым являлось Уголовное уложение 1903 года. Оно, кстати, объединило кражу и ненасильственный грабеж в один состав, обозначив его термином «воровство». Однако это противоречило идеологии новой власти, которая сначала фактически, а затем, в первых декретах о суде, и юридически отменила старые уголовные законы и запретила их применение, однако рекомендовала в случаях отсутствия прямых на то указаний руководствоваться социалистическим правосознанием.

Приверженность уголовно-правовых норм обстоятельствам конъюнктурного характера в первые годы советской власти более чем очевидна. Если не принимать во внимание блок так называемых «контрреволюционных» преступлений (саботаж, спекуляция, бандитизм и ряд других), кража как таковая не упоминается, однако сказать, что не было в целом уголовно-правовой реакции на хищения имущества, нельзя. В Положении о революционных трибуналах от 18 марта 1920 года, перечисляя дела, подсудные этим трибуналам, упомянуты «дела по крупным должностным преступлениям, лиц обвиняемых в хищениях, подлогах, участии в спекуляции, более выдающихся должностных преступлениях…» [45] СУ РСФСР. 1920. № 22–23. Ст. 115. . В 1921 году «поднялась высоко волна хищений» [46] Из истории ВЧК: сб. М., 1958. С. 417. . Декрет ВЦИК и СНК от 1 июля 1921 года устанавливал уголовную ответственность вплоть до высшей меры наказания за хищения из государственных складов и должностные преступления, способствующие хищению [47] СУ РСФСР. 1921. № 49. Ст. 262. .

Характеризуя описываемый период в становлении советского уголовного законодательства, нельзя не упомянуть попытку его первой официальной кодификации. Она нашла свое отражение в изданных Народным комиссариатом юстиции 12 декабря 1919 года Руководящих началах по уголовному праву РСФСР [48] СУ РСФСР. 1919. № 66. Ст. 590. . Однако это был правовой акт, касавшийся обобщения лишь норм общей части советского уголовного права, и он не затрагивал конкретных норм, регламентирующих ответственность за отдельные виды преступлений.