Владислав Толстых - Международное частное право: коллизионное регулирование

2. При отсутствии какого-либо указания сторон третейский суд применяет право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми.

3. Во всех случаях третейский суд принимает решение в соответствии с условиями договора и с учетом торговых обычаев, применимых к данной сделке».

Часть 1 данной статьи закрепляет возможность сторон договора выбрать право, применимое к их отношениям и вытекающую отсюда обязанность третейского суда руководствоваться этим правом при разрешении спора (институт автономии воли). Во втором предложении части 1 ст. 28 Закона содержится правило, аналогичное правилу, установленному ст. 1190 ГК РФ. Речь идет о непринятии обратной отсылки, причем сфера действия ст. 28 Закона более узка, чем сфера действия ст. 1190 ГК РФ, – обратная отсылка не принимается только в ситуациях договорного определения применимого права.

В ч. 2 ст. 28 Закона 1993 г. закрепляется обязанность третейского суда применять коллизионные нормы в случае отсутствия соглашения сторон о выборе права. И, наконец, в ч. 3 ст. 28 Закона 1993 г. устанавливается обязанность третейского суда давать оценку договорным условиям и существующим торговым обычаям.

Эта, на первый взгляд простая и ясная, статья, послужила причиной возникновения в отечественной (и не только в отечественной) [92] О теории «делокализации» международного коммерческого арбитража, вытекающей из нее теории несвязанности третейского суда коллизионными нормами, позициях иностранных авторов по этим вопросам подробнее см.: Джудита Кордеро Мосс. Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража. М., 1996. доктрине неверной и, как представляется, вредной точки зрения, в соответствии с которой коллизионные нормы ГК РФ не обязательны для третейского суда. Данная точка зрения приобрела всеобщий авторитет и воспринимается отечественной доктриной как аксиома.

«Важным исключением из общего правила, установленного абз. 1 и. 1 ст. 1186 ГК РФ, – пишет И. В. Елисеев [93] Комментарий к Гражданскому кодексу РФ / Под ред. А. П. Сергеева. М., 2002. С. 193. , – является норма об особенностях определения права, применяемого международным коммерческим арбитражем. В отличие от судов, образующих судебную систему РФ, в частности федеральных судов общей юрисдикции и федеральных арбитражных судов, международный коммерческий арбитраж при выборе применимого права не связан нормами раздела VI ГК РФ… Таким образом, международный коммерческий арбитраж фактически волен отступать от коллизионных норм отечественного права».

«Свобода арбитров (третейских судей) в выборе применимого права при рассмотрении международных хозяйственных споров является общепризнанной в практике международных коммерческих арбитражей», – отмечает Г. Н. Дмитриева [94] Комментарий к Гражданскому кодексу, части третьей / Под ред. В. П. Мозолина. М., 2002. С. 185. .

На этой же позиции стоит В. Н. Ануров, автор одного из недавних специальных исследований этого вопроса. «Решение коллизионной проблемы и соответственно выбор надлежащего материального права может не зависеть от предписаний коллизионных норм страны суда, которыми должны руководствоваться судьи государственных судов. Поэтому арбитры имеют право, данное им сторонами в арбитражном соглашении, свободно использовать весь юридический материал для решения спора между сторонами», – пишет В. Н. Ануров [95] Ануров В. Н. Юридическая природа международного коммерческого арбитража. М., 2000. С. 11. .

В своих решениях МКАС при ТПП РФ неоднократно подчеркивал свою несвязанность коллизионными нормами законодательства РФ со ссылкой на ст. 28 Закона 1993 г. Даже когда в итоге МКАС при ТПП РФ применяет отечественные коллизионные нормы, подчеркивается необязательный характер их применения. Так, в решении от 11 декабря 2001 г. (дело № 197/2000) содержатся следующие рассуждения: «Стороны не предусмотрели в Контракте, из которого возник спор, применимое право. В соответствии с и. 2 ст. 28 Закона РФ “О международном коммерческом арбитраже” от 7 июля 1993 г. при отсутствии Соглашения сторон о применимом праве арбитражный суд применяет право, определяемое в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Сообразуясь с устойчивой арбитражной практикой [96] Курсив здесь и далее мой. – В. Т. , состав арбитража полагает необходимым исходить из коллизионных норм права России как страны места рассмотрения спора».

Представляется, что для вывода о необязательности коллизионных норм для третейских судов нет оснований.

Смысл ч. 2 ст. 28 Закона 1993 г. заключается в закреплении компетенции третейского суда определять применимую коллизионную норму. Аналогичными полномочиями обладают и арбитражные суды РФ. Другими словами, ст. 28 относит коллизионное регулирование к компетенции суда в том случае, если стороны не выбрали право в договоре. Это наиболее простое и буквальное толкование ч. 2 ст. 28 Закона 1993 г.

Из закрепления компетенции третейского суда в сфере коллизионного регулирования автоматически не следует вывод о возможности произвольного обращения с коллизионными нормами и о возможности их неприменения. Действительно, если мы относим к компетенции суда право вынесения решений по спору, это не означает, что он может выносить несправедливые решения. Установление компетенции применять нормы права не влечет возможность неприменения этих норм.

Представляется, что в сфере коллизионного регулирования произвольность выбора вообще невозможна (если не говорить об альтернативных коллизионных нормах) и даже если мы истолкуем право третейского суда «применять коллизионные нормы, которые он сочтет применимыми» как право «фактически отступать от коллизионных норм отечественного права», мы обнаружим, что и такое отступление логически невозможно, потому что в рамках одного национального правопорядка существует только одно коллизионное правовое решение ситуации, отступать от которого с опорой на другую коллизионную норму нельзя просто потому, что другой коллизионной нормы нет.

Можно понимать ч. 2 ст. 28 Закона, как предоставляющую право отечественному суду применять иностранные коллизионные нормы, но и такое предположение необоснованно, поскольку иностранные коллизионные нормы не имеют характера норм права в рамках отечественного правопорядка. Будучи процессуальными нормами, они не обладают трансграничным эффектом.

Можно понимать ч. 2 ст. 28 Закона как разрешающую третейскому суду произвольно решать коллизионные проблемы, урегулированные ст. 1186–1194 ГК РФ (первичная квалификация, взаимность и пр.). Но и это неверно, поскольку в ст. 28 Закона речь идет о выборе нормы, а не о выборе варианта решения проблемы, связанной с ее применением. Кроме того, авторитет того или иного решения коллизионной проблемы в рамках национального правопорядка опирается не только на авторитет законодателя, но и на авторитет логики и общее отношение доктрины.