Азер Мамедзаде - Свобода совести. Истоки, становление, правовая охрана

В Англии в 1539 г. парламентом был принят так называемый «Билль о шести статьях», который постановлял: 1) о действительном присутствии Иисуса Христа в преосуществлении; 2) что причащение под двумя видами не требуется Святым Писанием; 3) что закон Божий воспрещает браки духовенства; 4) что Бог повелевает хранить объекты целомудрия; 5) что частные мессы допускаются Писанием и полезны; 6) что устная исповедь полезна и необходима. Для всех, противившихся этим шести статьям, были установлены жестокие наказания.

Реформация привела к установлению независимости от Рима Англиканской Церкви. Как и везде в Европе, здесь царило убеждение, что в государстве может существовать только одна церковь. Возможность равноправности между различными вероисповеданиями или хотя бы простой терпимости для всех исповеданий в пределах одного и того же государства совершенно не входила в понятие того времени. Господство новой религии поддерживалось и утверждалось разными суровыми стеснениями и ограничениями, которые налагались на сторонников враждебных ей религиозных учений, главным образом, на католиков. Жестокие преследования продолжались и в периоды царствования Марии Кровавой, хотевшей восстановить католичество, и Елизаветы, защитницы епископальной церкви.

О том, что в XVI в. и в других европейских странах религиозная нетерпимость проявлялась не менее, а иногда даже более резко, свидетельствуют такие события, как Варфоломеевская ночь во Франции (1572 г.), жестокие казни в Богемии, борьба Цвингли и Кальвина с католиками в Швейцарии, развитие инквизиции при Филиппе II в Испании, кровавое господство герцога Альбы в Нидерландах и т. п. (256, с. 56).

С начала XVII в. отношение к свободе религии постепенно смягчается; это проявлялось в различных формах – в виде дарования известных прав гонимым религиозным партиям, расширения дарованных прав, прекращения преследований за известные преступления. Однако, как и прежде, правительства продолжали принуждать своих подданных молиться по обрядам покровительствуемых ими церквей и принадлежать к последним. В Англии по акту «О единообразии» 1662 г. не допускалось иного публичного богослужения, кроме англиканского, а по так называемому test act (1673 г.) все чиновники и военные обязаны были принести присягу в верности и признании верховенства короля в делах религии, а также принять причастие по обрядам Англиканской Церкви; нарушившие эти требования подвергались большому штрафу и лишались возможности занимать должность. В Германии в рассматриваемую эпоху отношение государства к религии определялось, главным образом Вестфальским миром (1648 г.). К двум допущенным Аугсбургским миром религиям, Вестфальский мир прибавил третью – реформатское исповедание кальвинистов и сохранил за князьями право определять религию своих подданных (256, с. 58).

Вместо одной принудительной церкви в Германии образовалось несколько, причем приверженцы одной церкви, находившиеся в пределах господства другой, подлежали высылке. Принуждение в деле веры, созданное Реформацией, явилось еще более произвольным и недостойным, чем религиозный гнет прежней церковной системы, так как теперь он опирался не на освященный веками авторитет церкви, а на личную волю обладателя территории. Если глава государства протестант, то и подданные должны быть протестантами, если он – католик, в католичестве должно пребывать и население; если глава государства вздумает переменить религию, то за ним в этом шаге должны следовать и подданные. Князь – епископ, говорил Маасен, предписывает, чему должны верить, как должны почитать Бога, как нужно действовать для того, чтобы избежать вместе и вечного, и временного наказания. Христианское начальство, как представитель Бога, распоряжается адом и небом (203, с. 188).

Таким образом, разрушение иерократической системы имело своим последствием религиозную свободу только для князя; освободилось от церковной опеки государство, воплощаемое в его главе, а не отдельная личность; последняя по-прежнему была лишена права свободного религиозного самоопределения (403, с. 114).

Такой порядок установления в странах, отпавших от католицизма, но влияние реформации отразилось на государствах, оставшихся верными католической религии. Разумеется, полное усвоение протестантской теории об истечении церковной власти из территориального верховенства для католиков было невозможно, но перестроить систему церковно-политических отношений представлялось и для них не только возможным, но и желательным. Ввиду этого и в католических странах замечается стремление поставить церковь в более зависимое положение от государства. Обостряется борьба с церковной юрисдикцией.

Во Франции произошла отмена Нантского эдикта (1685 г.), после чего снова последовали жестокие гонения на протестантов.

Вслед за этой отменою последовал целый ряд деклараций (1686, 1687, 1693, 1715, 1724 гг.), проникнутых духом нетерпимости и объявлявших преступлениями: религиозные собрания протестантов, их проповеди, дачу помещений или убежища для их религиозных собраний, обращение умирающего в протестантскую веру и тайное присутствие при больном с целью поддержать и укрепить его в протестантской вере; брак по обрядам протестантов, крещение, совершенное другой рукой кроме руки католического священника, и многие тому подобные деяния (21, с. 181). Этими законами свобода богослужения предоставлялась только католикам, протестанты же были ее лишены и вообще поставлены в крайне тяжелое положение. Что касается католического духовенства, то оно не только не было на стороне религиозной терпимости и свободы, но постоянно действовало на светскую власть в обратном направлении, настаивало на суровом преследовании еретиков, к которым, прежде всего, относились протестанты (256, с. 60–61). Кровавые преследования разных нарушителей строгих законов, ограждавших католическую религию, продолжались вплоть до великой революции. До великой революции продолжались и преследования ереси. Французские короли, сумевшие с помощью дворянства противостоять папским притязаниям, не упускали случая расширить свои полномочия в сфере церковных дел, что привело к освобождению французской церкви от власти Рима и к постепенному сокращению, а затем и совершенной отмене церковной юрисдикции.

В Испании церковь также оказалась в руках королевской власти, которая по мере своего усиления подчиняла себе наравне с другими сторонами жизни и религиозную жизнь граждан. В Англии стремление к национальной независимости от Рима нашло поддержку и сочувствие в самом клире, который считал нужным бороться главным образом в целях свержения с себя папской власти, но зато нигде на континенте в течение Средних веков церковь не была в такой зависимости от государственной власти, как в Англии. Одним словом, всюду можно было наблюдать одно и то же явление: ослабление власти Рима влекло за собой усиление вмешательства в церковные дела светской власти, установление зависимости церкви от светского правительства (403, с. 114–116).