Бахаудин Тангиев - Научный эколого-криминологический комплекс (НЭКК) по обеспечению экологической безопасности и противодействию экопреступности

Е. В. Виноградова справедливо замечает, что многие соглашения в сфере охраны окружающей среды и обеспечения экологической безопасности, заключенные в развитие договоров, разграничивающих предметы ведения и полномочия, по своей сущности фактически перераспределяют полномочия в системе исполнительной власти в пользу Российской Федерации. Эта тенденция в будущем ограничит сферу использования упомянутых договоров регулированием вопросов совместного ведения с Российской Федерацией или исключительного ведения последней. Тем более что эти вопросы, конституционно отнесенные к ведению субъектов Российской Федерации, не могут быть перераспределены федеральными законами без внесения соответствующих изменений в Конституцию Российской Федерации [172] См.: Виноградова Е. В. Указ. соч. С. 93. .

Хронология развития законодательства по вопросам охраны окружающей среды, рационального природопользования и обеспечения экологической безопасности представлена в приложении № 4. Продолжается работа над Федеральным законом «Об экологической информации». На сегодняшний день по-прежнему не приняты федеральные законы «Об охране растительного мира», «Об опасных химических веществах», «Об охоте», «Об охране водных биоресурсов». Статья 57 Федерального закона «Об охране окружающей среды» определяет порядок установления зон экологического бедствия и зон чрезвычайных ситуаций, но одной статьи явно недостаточно. А принятие специального закона «О зонах экологического бедствия», проект которого был разработан более 10 лет назад, наталкивается на серьезное сопротивление со стороны большинства руководителей субъектов Федерации, усматривающих в нем угрозу для развернувшегося с их одобрения или молчаливого согласия «экологического беспредела» [173] Копылов М. Н. Указ. соч. С. 46. .

Природоохранное законодательство нашей страны является одной из самых объемных и противоречивых отраслей права. В нем содержится множество отсылочных норм, наблюдается явное несоответствие между различными правовыми актами и нормами.

Объем нормативных актов, исходящих от президента, правительства, центральных органов исполнительной власти, намного превышает число законов, принимаемых парламентом. Исполнительная власть практически каждый из них подкрепляет своими актами, развивающими, уточняющими или изменяющими содержание предписаний самого закона. В сложившейся обстановке, где в общем количестве эколого-правовых актов (а их тысячи) блок собственно законодательства оказался наименьшим, необходимо обеспечить полное соответствие всех иных актов законам и соблюдать оптимальное и содержательное соотношение между законами и подзаконными актами, при котором подзаконные акты принимаются лишь в пределах правового поля, предоставленного самим законом [174] Захаров М. В. Приоритеты национальной экологической политики. М., 1999. С. 53–65. .

Задачи совершенствования экологического законодательства и его эффективной реализации вызывают необходимость обновления концепции его формирования, переосмысления накопленного опыта, учета стабильных и временных, традиционных и новых факторов, оказывающих влияние на его содержание, структуру, формы правотворчества. Многие из них, например – потеря обществом и отдельными социальными группами интереса к вопросам защиты окружающей среды, деэкологизация государственной власти, снижение профессионального уровня и качества работы правоохранительных органов, снижение финансирования природоохранительных мероприятий в госбюджете Российской Федерации, носят отрицательный характер [175] Бринчук М. М., Дубовик О. Л . Федеральный закон «Об охране окружающей среды». С. 30–41. .

И это вполне свойственно нашей стране, переживающей период социально-политической и экономической модификации. Одновременно нужно обратить внимание на те явления и процессы, в которых превалирует положительное начало, а воздействие на формирование экологического законодательства, его институтов и норм носит преимущественно позитивный характер. Прежде всего, это само существование рассматриваемой отрасли и принятие за последние 10–15 лет множества федеральных законов, законов субъектов Российской Федерации, создание (или восстановление) специальных структур (экологической милиции, природоохранных прокуратур, экологической службы Вооруженных сил и пр.); политико-правовые решения, в которых объявляются согласие с общеустановленными позициями международного права, охраны окружающей среды, участие в межгосударственной деятельности по рациональному использованию природных ресурсов и т. п.

Специалисты до сих пор акцентируют внимание на недостаточно высоком качестве вновь принимаемых либо обновляемых законодательных или иных нормативно-правовых актов. Ряд норм носят декларативный характер; зачастую терминология, употребляемая в текстах актов, недостаточно отработана; существуют противоречия между экологическими и иными отраслями законодательства. Особый интерес приобретает такой феномен, как «абстрактность правотворчества»: разработчики акта не задумываются о механизмах его реализации, не предусматривают альтернативных условий применения, не принимают во внимание интересы налогоплательщиков (не подсчитывают даже приблизительно, во что обойдется налогоплательщикам та или иная норма). Обратной стороной этого феномена является лоббирование законов, принятие актов, из которых предполагается извлечь сиюминутные материальные выгоды. Широко известна история с так называемым пакетом законов о ввозе радиоактивных отходов в Россию. Минатом Российской Федерации и Комитет по экологии Государственной думы Российской Федерации активно продвигали его. В качестве главного аргумента называлась сумма, которую Россия получит в результате ввоза тепловыделяющих сборок ядерных реакторов – 20 млрд долл. В СМИ при этом указывалось и на суммы взяток, и на то «незначительное» условие, что существенная часть доходов должна быть израсходована на постройку предприятий по переработке радиоактивных отходов и оборудование мест их захоронения [176] Бринчук М. М., Дубовик О. Л . Федеральный закон «Об охране окружающей среды». С. 30–41. .

По мнению Н. А. Духно, сегодня происходит явная недооценка экологического права как самостоятельной отрасли права. Несмотря на то, что экологическое право – это не просто самостоятельная отрасль права, а одна из ведущих, основных, господствующих отраслей права, от которой, возможно, будет зависеть и развитие других отраслей права в той части, которая тесно связана с экологическими отношениями, экологическое право должно быть самостоятельной отраслью науки именно потому, что в нем выделяется особая группа экологических отношений. Это принципиально иные отношения, отличные от тех, которые мы привыкли именовать общественными отношениями. Именно в сфере экологических отношений формируются те взаимоотношения человека с природой, которые позволяют ему создавать благоприятные условия для своей дальнейшей жизни. Еще одним свидетельством того, что экологическое законодательство и экологическое право сформировались, служит экологизация других отраслей права.