Станислав Бородин - Преступления против жизни

3.2. Во вторую группу включены вопросы, разрешение которых в Уложении о наказаниях или в Уголовном уложении представляется предпочтительным по сравнению с УК РФ. Эти вопросы, с нашей точки зрения, нуждаются в обсуждении и соответствующем дополнительном решении в Кодексе.

Прежде всего следует признать более высокую степень разработанности в Уложении о наказаниях положений, относящихся к преступлениям против жизни. Это относится к регламентации: приготовления к убийству; ошибки в личности потерпевшего; убийства в драке, тех конкретных обстоятельств и условий, когда причинение смерти не признается преступлением. Новый УК, как и законодательство советского периода, оставил эти вопросы за рамками уголовного закона, на усмотрение судебной практики и ведомственных инструкций.

В Уложении о наказаниях и в Уголовном уложении убийство отца или матери и иные «родственные» убийства, как мы видели, признавались наиболее тяжкими преступлениями против жизни. Это полностью соответствовало сложившей в России системе ценностей. Сейчас положение изменилось, чему способствовало внедрение «классового подхода», в том числе поощрение доносительства на близких родственников и обязанность под страхом наказания свидетельствовать в суде против своих родственников и близких. Науськивание близких людей друг на друга в значительной степени извратило отношения в обществе. Между тем почитание отца и матери, давших жизнь человеку, должно сохраняться в любых условиях. Это характерно для менталитета подавляющего большинства народов, находящихся на любых ступенях цивилизации, включая и народы России. Поэтому мы полагаем, что убийство отца и матери должно быть включено в число отягчающих обстоятельств убийства. Такая попытка предпринималась в одном из проектов УК. [56] Преступление и наказание: Комментарий к проекту УК / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, А. В. Наумова. М., 1993. С. 10. Однако остатки «пролетарского» правосознания у большинства разработчиков проекта, вероятно, не позволили довести дело до логического конца.

С учетом того, что церковь занимает сейчас место, которое ей отведено историей России, следовало бы также в число отягчающих обстоятельств включить убийство священнослужителя во время службы и при отправлении религиозных обрядов. Как и в Уголовном уложении, это должно распространяться на священнослужителей любых конфессий.

Не оказалось в новом УК и статьи об убийстве из сострадания, хотя в проекте она содержалась. [57] РГ. 1995. 1 февр. По нашему мнению, есть убедительные доводы для того, чтобы в УК была статья об ответственности за такое преступление. [58] Бородин С., Глушков В. Убийство из сострадания и проблема эвтаназии // Общественные науки и современность. 1992. № 4. С. 138–145. Наиболее удачно она была сформулирована в Уголовном уложении.

Нет в УК и статьи, предусматривающей ответственность за склонение к самоубийству, хотя после первого чтения проекта УК в Государственной Думе такая статья в нем имелась. [59] РГ. 1995. 1 февр. См. также гл. X.

Обращает на себя внимание последовательное проведение в Уложении о наказаниях принципа более строгих санкций в отношении тяжких преступлений против жизни и более мягких санкций, которые предусматривались за менее опасные преступления этой категории. В новом УК такой подход, как нам кажется, реализован не до конца. Уложение о наказаниях не предусматривало за убийство смертную казнь. Исключение делалось только в случае убийства императора и членов его семьи. Но это вовсе не значит, что смертная казнь за убийство в России не применялась. Эту меру наказания было разрешено применять военным судам за убийство работников железной дороги и пассажиров поездов, если оно совершено «туземцами в Кавказском крае и Ставропольской губернии». [60] Пионтковский А. А. Смертная казнь в Европе. Казань, 1908. С. 91–92.

Сразу же после Октябрьской революции РКП(б) и советское правительство «пустили на слом» все судебные учреждения и юридические институты царской России. Это относилось и к законодательству о преступлениях против жизни и к порядку расследования и судебного рассмотрения дел об этих преступлениях. Были образованы окружные народные суды и революционные трибуналы, в подсудность которых передавались дела данной категории. Судам разрешалось руководствоваться законами свергнутых правительств, «поскольку таковые не отменены декретами ВЦИК и СНК и не противоречат социалистическому правосознанию». [61] История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры: Сб. документов. М., 1955. С. 43–44.

Первым законом, в котором были кодифицированы уголовно-правовые нормы, устанавливающие ответственность за преступления против жизни, явился УК РСФСР 1922 г., введенный в действие с 1 июня 1922 г. [62] СУ РСФСР. 1922. № 15. Ст. 153. В основе структуры кодекса лежало разграничение преступлений по объекту посягательства. Это относилось и к преступлениям против жизни. Если объектом посягательства выступала только жизнь человека, то преступление признавалось убийством. В тех случаях, когда наряду с жизнью преступление посягало и на другой объект, оно было отнесено в УК к соответствующим главам. Например, ст. 64 УК (отнесенная к гл. 1 «Государственные преступления») предусматривала ответственность за «участие в выполнении в контрреволюционных целях террористических актов, направленных против представителей Советской власти и деятелей революционных рабоче-крестьянских организаций»; ст. 65 УК – ответственность за диверсию (взрывы, поджоги, связанные с человеческими жертвами); ст. 76 УК – ответственность за бандитизм, состав которого охватывал и лишение жизни.

Ответственность за преступления, посягающие на жизнь, была установлена и в гл. V УК «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности». В разд. I «Убийство» предусматривалась ответственность: за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах (ст. 142); умышленное убийство без отягчающих обстоятельств (ст. 143); умышленное убийство при смягчающих обстоятельствах (ст. 144 и 145); неосторожное убийство (ст. 147). В этом же разделе УК предусматривалась ответственность за содействие или подговор к самоубийству несовершеннолетнего или лица, заведомо неспособного понимать свойства или значение им совершаемого или руководить своими поступками, если самоубийство или покушение на него последовали (ст. 148). В таком решении вопроса об ответственности за содействие самоубийству нельзя не видеть определенной непоследовательности. С одной стороны, исходя из непреступности самоубийства, не предусматривалась ответственность за содействие этому деянию, а с другой – устанавливалась ответственность за содействие самоубийству несовершеннолетнего или невменяемого с пониженной санкцией (до 3 лет лишения свободы) по сравнению с санкциями статей, предусматривавших ответственность за убийство. Этим фактически создавался самостоятельный состав убийства при смягчающих обстоятельствах.