Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том II. Преступления против личности

Последние годы неуголовно-правовые законодательные акты стали содержать толкование терминов для целей их применения. Хотя они не обращены к УК, при толковании последнего представляется допустимым ими пользоваться. Так, в «Положении об установлении мер по недопущению возникновения конфликта интересов в отношении должностных лиц федеральных органов и исполнительной власти, вовлеченных в процесс регулирования, контроля и надзора в сфере обязательного пенсионного страхования, должностных лиц Пенсионного фонда Российской Федерации и членов Общественного совета по инвестированию средств пенсионных накоплений», утвержденном Правительством РФ 2 марта 2006 г., предложено следующее определение личной выгоды. Это выгода, не являющаяся материальной выгодой, выразившаяся в достижении лицом очевидных личных целей, даже если такая выгода не привела к получению материальной выгоды. «Не являются личной выгодой повышение по службе и объявление благодарности» [96] Российская газета. 2006. 10 марта. .

10 марта 2006 г. вступил в силу Федеральный закон «О противодействии терроризму». Статья 3 формулирует основные понятия: «терроризм», «террористическая деятельность». Это легальное толкование, обладающее силой закона. Для квалификации террористического акта по ст. 205 УК надлежит использовать понятия «террористическая деятельность» и «террористический акт». Понятие же терроризма в данном Законе не совпадает с УК, и его надо толковать шире, чем в Кодексе. «Терроризм, – говорится в ч. 1 упомянутого Закона, – идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий». Идеология, понятно, не может преследоваться юридическими санкциями.

И опять недостатки законотворчества создают условия для квалификационных ошибок, требуя толкования, которое тоже чревато разночтением. Статью 205 УК в новой редакции сформулировал Федеральный закон «О противодействии терроризму» от 10 марта 2006 г. Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона “О ратификации Конвенции Совета Европы и предупреждении терроризма” и Федерального закона “О противодействии терроризму”» вступил в законную силу 29 июля 2006 г. Какой закон применять, если терро ристический акт совершен в период от 10 марта до 29 июля? И можно ли признавать норму о преступлении действующей до включения ее в УК?

На последний вопрос ответ отрицательный. До включения в УК уголовно-правовая норма, сконструированная в каком-либо вступившем в силу Федеральном законе, считается не действующей. Поэтому в названный период от марта по июль 2006 г. действует ст. 205 УК в прежней редакции. Новая редакция потребует толкования на предмет действия ст. 10 УК об обратной силе уголовного закона. Она криминализировала террористический акт, совершенный в целях воздействия на принятие решений международными организациями. Слова об органах власти и таких организациях поставлены во множественном числе. Это является очередным огрехом законодательства. Во всех статьях УК должно употребляться единственное число имен существительных. Иначе возникает проблема квалификации: сколько должно быть органов власти и международных организаций, в отношении которых совершен террористический акт? Криминализация деяний, устанавливающая уголовную ответственность, не имеет обратной силы и потому не участвует в квалификации преступлений.

По способу (методу) толкования в теории права называют до семи его видов. Для квалификации преступлений наиболее востребованы языковой, логический и систематический методы толкования.

Неопределенность уголовно-правовой терминологии может рассматриваться как нарушение конституционных прав граждан. Так, Конституционный Суд РФ в постановлении от 27 мая 2003 г. по делу о проверке конституционности положений ст. 199 Уголовного кодекса РФ в связи с жалобами граждан Белецкого и других на неопределенность ст. 199 УК РФ (уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации), что влечет нарушение их конституционных прав, принял следующее решение. В силу конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19 Конституции РФ) запреты и иные установления, закрепляемые в законе, должны быть определенными, ясными, недвусмысленными. Неопределенность содержания правовой нормы допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и тем самым – нарушения принципа равенства, а также принципа верховенства закона.

Заявители усмотрели неопределенность ст. 199 УК в словах «уклонение от уплаты налогов иным способом». Конституционный Суд правильно отметил, что оценка степени определенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться, исходя не только из самого текста закона, используемых формулировок, но и из их места в системе нормативных предписаний. Термин «уклонение» указывает на определенную цель деяния – избежать уплаты законно установленных налогов. Следовательно, состав предполагает именно прямой умысел.

Конституционный Суд признал толкование состава уклонения от уплаты налогов с организаций по ст. 199 УК противоречащим Конституции РФ, «поскольку названное положение по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующих правовых норм предусматривает уголовную ответственность лишь за такие деяния, которые совершаются умышленно и направлены непосредственно на избежание уплаты законно установленного налога в нарушение закрепленных в налоговом законодательстве правил» [97] Там же. 2003. 3 июня. . Применив логическое и систематическое толкование, Конституционный Суд правильно уточнил форму вины – умысел в составах уклонения от уплаты налогов – и одновременно разрешил коллизию между Налоговым и Уголовным кодексами. Налоговый кодекс допускает при квалификации налогового правонарушения вину как в форме умысла, так и неосторожности (ст. 110 НК РФ).

Языковое толкование осуществляется по соответствию закона нормам современного русского литературного языка, прежде всего лексически, синтаксически, стилистически. Исключаются архаизмы, употребление малопонятных иностранных слов. Язык должен соответствовать требованиям ясности, однозначности, лаконичности.

В УК РФ, пожалуй, единственный случай употребления архаизмов состоит в использовании слова «деяние» (ч. 1 ст. 14). В качестве его современного аналога уместно употребить слово «поведение». Однако традиции российского уголовного законодательства, которые необходимы для его стабильности, обусловили сохранение его и в действующем, шестом по счету в XX в., Кодексе. Поэтому столь уникально сочетание его толкования в словарях: деяние – преступление и «деяние святых». При этом формулировка термина «деяние» в Уголовных кодексах РСФСР 1960 г. и РФ 1996 г. неоднозначна. УК 1960 г. в скобках пояснял, что деяние – это действие или бездействие. Большинство УК бывших союзных республик сохранили эту формулировку. Однако скобка вносила неясность, ибо не охватывала главный криминообразующий элемент – общественно опасные последствия. Отсюда на практике и в теории приходилось прибегать к расширительному толкованию и объяснять, что термин «деяние» охватывает не только действие и бездействие, но и преступные последствия. Убрав скобки, УК РФ исключил потреб ность в таком толковании. Одновременно была устранена коллизия между Общей и Особенной частями УК. УК 1960 г. в Особенной части многозначно употреблял при описании в составах преступлений термины «деяние» или «действие». Там, где называлось «действие», в действительности могло быть и «бездействие». Это вело к неопределенности, создавая нормативное поле для квалификационных ошибок. УК РФ 1996 г. подобную терминологическую многозначность устранил благодаря употреблению единого слова «деяние». При этом если в основном составе преступления называлось несколько деяний, то в нормах о квалифицированных составах правильно употреблялось множественное число.