Игорь Царьков - Развитие правопонимания в европейской традиции права

Аргументы строились в форме силлогизмов, где «авторитетные мнения» выступали в качестве посылок. Правда, «авторитетные мнения» не были равноценными. Наиболее важными считались аргументы канонических книг Библии. Они были «наиболее существенными и необходимыми»; затем аргументы отцов церкви, которые считались «существенными», но не «необходимыми», а лишь «возможными»; затем следовали философы, представлявшие аргументы «внешние», т. е. только «возможные» [84] Панофский Э. Готическая архитектура и схоластика // Богословие в культуре средневековья. – Киев, 1992. – С. 75. . Поэтому на двадцать аргументов философов достаточно было одного противоположного суждения из Библии.

Силлогизмы демонстрировали истинность тезиса и антитезиса. Например, тезис «Никакое человеческое действие не может быть злым» Фома Аквинский в своей работе «Сумма теологии» доказывает, демонстрируя его истинность, следующим образом. Для доказательства он приводит суждение Псевдо-Дионисия: «…зло не только не может быть источником становления всего сущего, но и само есть не сущее и лишь благодаря Благу становится сущим, благим и творящим добро». Данное суждение Фома Аквинский резюмирует в качестве первой посылки силлогизма – зло действует не иначе как силой блага. Затем следует утверждение, что силой блага зло не творится (вторая посылка) и делается вывод – значит, никакое действие не злое [85] Аквинский Ф. Сумма теологии. Фрагменты // Вопросы философии. 1997. № 9. С. 175. . Таким образом доказывалась истинность тезиса.

Тезис считался доказанным, если при построении силлогизма были выполнены два условия: соблюдены правила построения силлогизма и правильно использовались значения терминов, поскольку во втором случае при кажущейся правдоподобности посылок вывод может быть ложным, если подставляется одно значение термина, и истинным – если другое.

Поэтому схоластика развивала учение о правилах построения силлогизмов и проводила скрупулезную работу по разделению множества значений одного и того же термина (метод, заимствованный схоластами у Аристотеля). Справедливо замечает В. Ульман, что схоластический метод – это метод, доведенный до совершенства, посредством которого многочисленные противоречия в системе норм разрешались путем мыслительных операций различения и подразделений, доведенных до такой стадии, пока не обнаруживалось общее основание, позволявшее выйти из противоречия [86] См.: Ullman W. Law and polities in the Middll apess. An introduction to the sources of medival political ideas. – Ithaca, 1975. .

Схоластический метод применялся в трех высших науках средневековья: теологии, философии и юриспруденции.

В юриспруденции схоластический метод использовался глоссаторами при анализе текстов Дигест Юстиниана [87] Глоссы – комментарии на полях Дигест Юстиниана. . Работая над текстами правового источника, они пытались добиться терминологического единства, поскольку «ученые часто совершенно по-разному решали одни и те же правовые проблемы… (это происходит)… прежде всего…от неверного толкования примененной в Дигестах терминологии» [88] Аннерс Э. История европейского права. – М., 1994. – С. 160–161. .

Глоссаторы проводили следующую работу. Они отмечали все те места в Дигестах, где использовался тот или иной термин. Затем, анализируя все многообразные случаи использования термина, пытались дать общую дефиницию, которая соответствовала бы всем ситуациям. Из этого общего (родового) понятия выводились видовые понятия, так как логическое единство закона возможно, если между понятиями будет установлено родо-видовое отношение. В случае же отношения двух родовых понятий логическая связь не устанавливается. Между ними возможно противоречие, если только не будет сформулировано более общее понятие, которое стало бы для них родовым и этим устраняло бы противоречие.

Римские юристы, несмотря на свои до мельчайших тонкостей отшлифованные методы анализа отдельных юридических ситуаций, совершенно не стремились к достижению терминологического единства. Так, например, в Дигестах, под авторским отрывком Ульпиана, пишется: «Теперь рассмотрим, на истребование чего направлен иск о наследстве. И признано, что этим иском объемлется совокупность наследственных вещей, как прав, так и телесных вещей» [89] Дигесты Юстиниана. – М., 1984. – С. 121. , и далее перечисляются вещи, входящие в «совокупность наследственных вещей", и описываются случаи, в которых определенные вещи не входят в этот состав. Таким образом, Ульпиан не формулирует понятие «наследуемое имущество».

Для глоссаторов же, наоборот, наибольшую важность представляла проблема формулирования юридических понятий, поскольку без терминологического единства возможны не только противоречия в законе, но и неаутентичное толкование закона. Тем самым глоссаторы первыми подняли проблему толкования юридических текстов: то ли нормы необходимо толковать с точки зрения справедливости и законности, то ли «в юридической науке не должно быть места для того или иного толкования законов, ибо закон… всегда и безукоснительно должен использоваться в строгом соответствии с его духом и буквой» [90] Аннерс Э. История европейского права. – С. 163. .

В юриспруденции схоластические антитезы включали не только общее против особенного, объект против субъекта, аргумент против ответа, но также и строгий закон против отступления от норм в исключительных случаях, предписания против адвоката, абсолютная норма против относительной, правосудие против милосердия, божественное право против человеческого. Эти и аналогичные «оппозиции» использовались не только для логического примирения противоречивых текстов, но и для формулирования правовых институтов как церкви, так и светского государства, чтобы таким образом дать место альтернативным ценностям.

Наиболее показательный пример роли схоластической диалектики в формировании правовой науки того времени – это трактат болонского [91] Болонский университет в XII–XIII вв. был европейским центром юридического образования. По современным данным, в Болонье в эти века одновременно изучали право до десяти тысяч студентов со всей Европы. монаха Грациана, написанный около 1140 г., с весьма показательным названием «Согласование разноречивых канонов». Это произведение (в современном издании занимающее более 1400 печатных страниц) было первым всеобъемлющим и систематическим юридическим трактатом на Западе, который использовался католической церковью вплоть до принятия нового свода канонического права в 1918 г.

Труд Грациана состоял из трех частей: первая часть была разделена на 101 дистинкцию (Distinctiones – различение), из которых первые 20 анализировали и систематизировали утверждения авторитетов относительно природы права, различных источников права, взаимоотношений разных видов права; вторая часть представляла собой ряд Causae, т. е. воображаемых судебных дел, которые использовались как основа для каверзных вопросов по проблемам права и снабжались ответами в виде цитат из авторитетных источников, а также комментариями самого Грациана; в третьей – он возвращается к форме дистинкций.