Анатолий Барабаш - Публичное начало российского уголовного процесса

И прежнее законодательство, следует заметить, не запрещало адвокату, как и другим участникам процесса, собирать и представлять информацию, правда, сейчас в некоторых случаях он может получать ее напрямую, а не через юридическую консультацию. В ч. 2 ст. 70 УПК РСФСР также говорилось о том, что доказательства могут быть представлены различными участниками, но при сопоставлении этой части с частью первой данной статьи становится понятным, что речь идет не о доказательствах, а о предметах и документах, могущих установить необходимые по делу фактические данные. Доказательством представленная информация становится только после того, как следователь примет ее и оформит в соответствии с законом. Так было и ничего не изменилось.

Следует обратить внимание на то, что законодатель предоставляет защитнику право на собирание доказательств (ч. 3 ст. 86 УПК РФ), но не ведет речи о его обязанности. Кто будет устанавливать обстоятельства, оправдывающие обвиняемого или смягчающие его ответственность, если защитник не воспользуется своим правом? А если даже и воспользуется – достаточно ли у него средств для установления этих обстоятельств? Если помнить о том, что обстоятельства устанавливаются с помощью доказательств, – то недостаточно. Итак, поставленные вопросы в главной части остаются без ответа. Если же исходить из той состязательной конструкции уголовного процесса, которую предлагает законодатель, обвиняемый в стадии предварительного расследования оказывается без защиты и помощи.

Как видим, конфликт двух начал может привести не к большей гарантированности прав и свобод граждан, а, наоборот, к их ущемлению. Чтобы этого не случилось, органам предварительного расследования необходимо будет, несмотря на отсутствие в данном Кодексе среди принципов уголовного процесса всесторонности, полноты и объективности, реализовывать его в своей познавательной деятельности. Исключение данного положения из системы принципов произошло по воле законодателя, но есть сферы, где эта воля бессильна, где действуют объективные законы [195] Несмотря на отсутствие в УПК РФ принципа всесторонности, полноты и объективности исследования, отдельные авторы полагают, что «все основные компоненты этого принципа нашли законодательное закрепление в новом УПК РФ». Обоснование этого утверждения см.: Лукашевич В. 3., Чичканов А. Б. Принцип состязательности и равноправия сторон в новом УПК РФ // Правоведение. 2002. № 2. С. 105–107. . Именно на них строится грамотная познавательная деятельность, и указанный принцип – отражение ее закономерностей. Важность реализации этого принципа заключается в том, что он – гарантия установления не только виновности, но и невиновности лица [196] Еникеев 3. Д. Раскрытие преступления как гарантия реализации прав потерпевшего в уголовном процессе// Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовно-процессуального законодательства: Материалы Всерос. науч. – практ. конф., посвященной памяти проф., д-ра юрид. наук, засл. юриста РФ И. Ф. Герасимова, Екатеринбург, 6–7 февр. 2003 г. Екатеринбург, 2003. С. 141. . Отсюда можно сделать вывод, что состязательность в том виде, как она представлена в ст. 15 УПК РФ, русскому уголовному процессу в рамках предварительного расследования противопоказана.

Чтобы подкрепить этот вывод, остановимся еще на одном вопросе. Выше уже говорилось, что в качестве двигателя уголовного процесса, в том числе и предварительного расследования, рассматривалось, да и сейчас рассматривается, обвинение. Причем для ряда авторов понятие «обвинение» по своему содержанию было аналогично понятию «уголовное преследование» [197] См.: Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. СПб.: Типография М. М. Стасюлевича, 1897. С. 3–7; Таджиев Х. С. Прокурорский надзор и ведомственный контроль за расследованием преступлений. Ташкент: ФАН, 1985. С. 27; Ларин А. М., Мельникова Э. Б., Савицкий В. М. Уголовный процесс России: Лекции-очерки. М.: Бек, 1997. С. 156; Алексеев С. Н. Функции прокурора по новому УПК РФ // Государство и право. 2002. № 5. С. 99, и др. , и его часто рассматривали в двух значениях: в материальном, как утверждение органа, ведущего процесс о виновности обвиняемого [198] Тарасов-Родионов П. И. Предварительное следствие: Пособие для следователей / Под ред. М. А. Чельцова-Бебутова. М.: Юрид. изд-во Министерства юстиции СССР, 1948. С. 43–44; Строгович М. С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе/Отв. ред. М. М. Гродзинский. М.: Изд-во АН СССР, 1951. С. 64–65. , и процессуальном, как функцию уголовного процесса [199] Полянский Н. Н. К вопросу о юридической природе обвинения перед судом // Правоведение. 1960. № 1. С. ПО; Чельцов М. А. Советский уголовный процесс: Учебник для юридических институтов. М.: Госюриздат, 1962. С. 106; Фаткуллин Ф. Н. Обвинение и судебный приговор. Казань: Казан, ун-т, 1965. С. 45 и др. .

В настоящее время для отдельных авторов в процессуальном смысле обвинение предстает как уголовное преследование [200] Антипова Н. Т. Государственное обвинение в суде: проблемы законодательного регулирования и практики: Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 2004. С. 8. , и они, по сути, повторяют то, что было высказано в середине XX века М. А. Чельцовым, который понятие «уголовное преследование» рассматривал как всеобъемлющее, включающее не только обвинение, но все, что делает следователь и прокурор с момента возбуждения уголовного дела [201] М. А. Чельцов отмечал, что «начальным моментом процесса и является возбуждение уголовного преследования». См.: Чельцов М. А. Уголовный процесс. М.: Юрид. изд-во Минюста СССР, 1948. С. 348. .

В. М. Савицкий, напротив, утверждал, что такой характеристикой обладает обвинение. Он писал, что «обвинение… необычайно емкая процессуальная категория…Исследовать обвинение – значит исследовать пусковой механизм уголовного процесса, подвергнуть анализу самые основные, наиболее существенные его понятия» [202] Савицкий В. М. Государственное обвинение в суде. М.: Наука, 1971. С. 5. . В рамках этого широкого подхода, как считает 3. Д. Еникеев, преследуется не только лицо, совершившее преступление, но в тех случаях, когда оно неизвестно, преследуется преступление [203] Еникеев 3. Д. Уголовное преследование: Учеб. пособие. Уфа, 2000. С. 67. Следует заметить, что этот подход не нов, основания его можно обнаружить в дореволюционных источниках по теории уголовного процесса. См., например: Случевский В. Учебник русского уголовного процесса: Судопроизводство. Ч. 2. СПб.: Тип. Стасюлевича, 1892. С. 217; Духовской М. В. Русский уголовный процесс. М.: Типо-лит. Г. И. Простакова, 1905. С. 171–172. Сейчас оно (основание) в определенной мере отражено в одном из решений Конституционного Суда РФ, где формулируется правовая позиция, в силу которой акт возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица означает начало уголовного преследования. См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 28 ноября 1996 года № 19-П по делу о проверке конституционности статьи 418 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 50. Ст. 5679. . Но и это еще не предел для расширения границ уголовного преследования. Анализ высказываний С. М. Даровских позволяет сделать вывод, что о реализации уголовного преследования следует говорить и тогда, когда нет речи о совершении преступления. Она включает в уголовное преследование «кроме обвинения, еще и иные виды деятельности, например производство по делам о применении принудительных мер медицинского характера» [204] Даровских С. М. Принцип состязательности в уголовном процессе России и механизм его реализации: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Челябинск, 2001. С. 15. . Как мы знаем, это производство осуществляется и в тех случаях, когда общественно опасное деяние совершил невменяемый. В этих случаях речь идет именно об общественно опасном деянии, а не о преступлении.