Инна Политова - Воля и волеизъявление. Монография

В деятельности нотариуса отражается вся сложность оценки воли субъекта с позиции гражданского права, требующей не только выявления намерений и желаний лица, но и выяснения его право-и дееспособности.

Таким образом, несмотря на двуединство воли и волеизъявления, во многих случаях они подвергаются самостоятельной оценке. Воля имеет определяющее значение для выяснения намерений лица. Однако эту волю необходимо донести до остальных участников правоотношения. Даже при совершении односторонних сделок, вызывающих последствия у самого субъекта (п. 2 ст. 154 ГК РФ), волеизъявление требуется как основание возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений.

В соответствии с традиционными подходами в цивилистике выделяются следующие формы волеизъявления:

– устная форма;

– письменная форма;

– в виде «молчания»;

– путем совершения конклюдентных действий.

В российском законодательстве форма волеизъявления не закреплена. В ГК РФ есть общая норма о форме сделок, которая в целом повторяет вышеназванные варианты волеизъявления. В соответствии со ст. 158 ГК РФ сделки совершаются в устной и письменной форме (простой или нотариальной). При этом в п. 2 данной статьи указано, что «сделка, которая может быть совершена устно, считается совершенной и в том случае, когда из поведения лица явствует его воля совершить сделку». То есть речь идет о конклюдентных действиях как форме волеизъявления лица. Далее в п. 3 ст. 158 ГК РФ указано, что «молчание признается выражением воли совершить сделку в случаях, предусмотренных законом или соглашением сторон».

В Германском гражданском уложении, в отличие от российского Гражданского кодекса, уделено достаточное внимание волеизъявлению, которому посвящена целая глава. Более того, в ГГУ параграф 133 предписывает, что при толковании волеизъявления необходимо следовать действительной воле, не придерживаясь буквального смысла содержания. По мнению В. Урукова, «эта формулировка направлена против использования юридических ловушек, попыток обмануть контрагента. (К сожалению, это не учитывалось авторами проекта ГК РФ, вследствие чего мы имеем текст ст. 421 ГК.) Как представляется, германский опыт целесообразно использовать и в нашем гражданском праве, дополнив в ГК РФ нормы о воле, волеизъявлении (понятие, толкование и т. п.)» 77.

Значимость соответствующих норм сложно переоценить. Как показывает проведенное исследование, российские авторы лишь начинают подходить к восприятию волеизъявления как некой относительно самостоятельной категории. Не случайно было замечено, что «на протяжении более чем 100 лет сделки и волеизъявление использовались как тождественные понятия» 78. На сегодняшний день волеизъявление нужно рассматривать как более широкое явление, связывающее волю лица с правовыми последствиями субъективного порядка. Л. Чантурия сформулировал наиболее удачное определение волеизъявления, указав следующее: «Чтобы воля приняла характер волеизъявления, имеющего правовые последствия, внешне выражающий ее акт должен быть добровольным, пригодным в правовом отношении (действительным), должен ставить перед собой цель – правовое последствие – и являться непосредственным основанием достижения этого последствия» 79.

Панов А. А. отмечает, что по общему правилу волеизъявление молчанием невозможно. Исключение составляют случаи, когда стороны обговорили, что волеизъявление молчанием приравнивается к волеизъявлению, а также в случаях, когда таковое допускается законом. По общему правилу молчаливое волеизъявление невозможно и в России, однако в качестве исключения допускается акцепт молчанием в том случае, если такая возможность вытекает из закона, обычая делового оборота или из прежних деловых отношений сторон (п. 2 ст. 438 ГК РФ) 80. Панов А. А. считает сомнительной идею о признании молчания способом совершения волеизъявления. По его мнению, в большинстве случаев речь идет о предварительном соглашении сторон либо их предыдущих отношениях, что должно трактоваться как предоставление одной из сторон секундарного права отказаться от определенных правовых последствий или определенным образом изменить их 81. Однако данная позиция имеет место при рассмотрении молчания именно как формы сделки. Если же говорить о молчании в рамках специфического вида волеизъявления, то в этом случае оно должно рассматриваться как самостоятельный способ, отличный от иных по своим признакам.

Молчание как форма волеизъявления рассматривается в процессуальных отношениях как одно из значимых нововведений. В частности, ст. 70 АПК РФ была дополнена ч. 3.1 82, в соответствии с которой «… обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований или возражений, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований». Данные способы признания неоспоримости обстоятельств называют «признание-молчание» и «признание-бездействие» 83. Юдин А. верно отметил, что «состязательный характер арбитражного процесса имеет значительный и еще в полной мере не реализованный законодателем потенциал, о чем свидетельствует появление новой и в каком-то смысле смелой нормы о признании фактов в форме молчания или их прямого неоспаривания» 84.

В качестве некоего итога можно отметить, что в научной литературе последней тенденцией является отказ от трактовки молчания как формы сделки, точки зрения довольно распространенной. Молчание определяют как особую форму волеизъявления 85: «Если продолжить видовую характеристику молчания как способа волеизъявления, его следует отнести к числу отрицательных действий, т. е. бездействий. При этом молчание может проявляться не только относительно устной речи, т. е. заключаться в отсутствии слов, но и относиться к письменной речи». Тем не менее согласиться с таким решением нельзя. Молчание в некоторых случаях признается выражением воли в позитивном понимании. Чантурия Л. Л. приводит в качестве примера дополнительную поставку товара, где молчание поставщика на уровне делового обычая рассматривается как согласие (ч. 1 ст. 335 ГК Грузии) 86.

Андронатий А. А. выделяет и такую форму, как совершение волеизъявления посредством представителя 87. Ойгензихт В. А. считает, что при представительстве можно говорить о выполнении или о совмещении воль 88.

Панов А. А. выделил три функции волеизъявления.

• волеизъявление исполняет функцию объективации внутренней воли, т. е. ее проявления вовне;

• волеизъявление порождает правовые последствия соответствующего волевого акта;