Евгений Доля - Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности. Монография

Отмеченное обстоятельство не учитывается и авторами получивших широкое распространение концепций как прямого использования результатов ОРД в качестве доказательств, так и легализации, трансформации, преобразования, уголовно-процессуальной интерпретации результатов ОРД в доказательства по уголовным делам или перехода оперативно-розыскной информации в уголовный процесс [112].

Отождествление сведений, составляющих содержание результатов ОРД, и сведений, образующих содержание доказательств, допускается и в судебной практике. Именно такое отождествление имеет место в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», согласно которому результаты оперативно-розыскных мероприятий могут быть использованы в качестве доказательств лишь в том случае, когда они проверены следственными органами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством [113]. Следует отметить, что отмеченное отождествление результатов оперативно-розыскной деятельности и доказательств в судебной практике приняло довольно значительное распространение [114].

Схожую с Верховным Судом позицию в данном вопросе занимает и Конституционный Суд Российской Федерации. Так, в определении Конституционного Суда РФ от 4 февраля 1999 г. «По жалобе граждан М.Б. Никольской и М.И. Сапронова на нарушение их конституционных прав отдельными положениями Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» отмечается, что результаты оперативно-розыскных мероприятий являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи полученными с соблюдением требований Федерального закона Российской Федерации «Об оперативно-розыскной деятельности», могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона, т. е. так, как это предписывается ст. 49 (ч. 1) и 50 (ч. 2) Конституции Российской Федерации.

Не оставляют сомнений в том, что Конституционный Суд в данном случае исходит именно из возможности использования результатов ОРД в качестве доказательств (а следовательно, тождественности результатов ОРД и доказательств), следующие строки из указанного определения: «Решение же в каждом отдельном случае вопроса о том, являются ли конкретные материалы, представленные оперативными службами (в том числе произведенные при проведении оперативно-розыскных мероприятий аудиозаписи), достоверными и допустимыми и могут ли они, с учетом требований уголовно-процессуального закона, использоваться в качестве доказательств, относится к ведению судов общей юрисдикции».

Положения теории доказательств, уголовно-процессуального закона, касающиеся относимости и допустимости доказательств как правовых требований, предъявляемых к их содержанию и форме, принципиально важны не только для уголовного судопроизводства, но и для практики оперативно-розыскной деятельности. Исходя из них оперативные работники должны иметь в виду, что результаты оперативно-розыскной деятельности могут быть использованы в процессе доказывания не напрямую и только при соблюдении следующих условий:

1) если они отражают обстоятельства и факты, имеющие значение для уголовного дела (ч. 1 ст. 73 УПК РФ);

2) если они представлены в уголовный процесс в установленном законом порядке;

3) если они используются в качестве основы для формирования судебных доказательств в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством, регламентирующим собирание доказательств. Сформированные на их основе доказательства должны быть получены из установленных в Законе источников и при производстве соответствующих следственных, судебных действий, являющихся единственными законными способами собирания доказательств в уголовном процессе [115].

Высказанное и обоснованное автором работы положение о необходимости рассматривать результаты оперативно-розыскной деятельности лишь в качестве основы, на которой в уголовном процессе могут быть сформированы доказательства, было произвольно интерпретировано отдельными авторами.

Так, в рецензии А.М. Ларина утверждалось, что в рассуждениях Е.А. Доли о соотношении ОРД и доказывания значительное место занимает представление о результатах оперативно-розыскной деятельности как об «основе формирования доказательств» [116]. Однако в рецензируемой работе в целом и на ее страницах, ссылку на которые приводит А.М. Ларин, такого понимания результатов оперативно-розыскной деятельности не содержится. В действительности в работе речь идет о понимании результатов оперативно-розыскной деятельности лишь как основы для формирования доказательств в уголовном процессе.

Между представлением А.М. Ларина о результатах оперативно-розыскной деятельности как об «основе формирования доказательств», которое он изложил в рецензии, и их пониманием автором работы «как основы для формирования доказательств в уголовном процессе» существует не терминологическое, а принципиальное различие. В трактовке А.М. Ларина формирование доказательств как бы переносится в сферу оперативно-розыскной деятельности. Из нашего же понимания результатов ОРД как основы для формирования доказательств прямо вытекает, что указанные результаты следует рассматривать лишь в качестве основы для формирования доказательств именно в уголовном процессе. То есть формирование доказательств на основе результатов ОРД происходит в рамках уголовного судопроизводства, а не в сфере оперативно-розыскной деятельности, как ошибочно посчитал А.М. Ларин.

Изложенное подтверждает вывод о том, что в своей рецензии на указанную работу А.М. Ларин невольно исказил позицию автора по рассматриваемому вопросу и возражал именно против этого искаженного понимания использования результатов оперативно-розыскной деятельности.

Аналогичную ошибку допускает и П.А. Лупинская, солидаризируясь в данном вопросе с критикой в наш адрес. Оспаривая возможность формирования в уголовном процессе доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности [117], она, как и А.М. Ларин, фактически возражает не против данной возможности, а против того, чтобы «расценивать оперативно-розыскную деятельность как «основу формирования доказательств» [118].

Еще раз подчеркнем: в действительности наша позиция состояла и состоит в том, что мы предлагаем рассматривать результаты оперативно-розыскной деятельности не как «основу формирования доказательств», а лишь в качестве основы для формирования доказательств в уголовном процессе. Предлог «для» в указанном контексте несет существенную смысловую нагрузку, которую не учли наши оппоненты. Проведенный анализ дает основания для вывода о том, что уважаемые авторы фактически опровергали не позицию, обоснованную в упомянутой работе, а иную позицию, существенно отличающуюся от нашей позиции. По указанным соображениям мы не можем согласиться с их критикой в наш адрес.