А. Потеенко - Шанхайская организация сотрудничества в региональной системе безопасности (политико-правовой аспект). Монография

Следовательно, поиск оптимальных стратегий эффективного развития и многостороннего взаимовыгодного сотрудничества как на региональном, так и на глобальном уровне является актуальным и важным для стран региона Центральной Азии. Вопросы безопасности, энергетики, экологии, социально-экономического развития находятся в центре внимания региональной повестки дня. В этой связи фундаментальной составляющей вырабатываемых любых новых концепций современного развития должна непременно оставаться многосторонность, опора на культурно-гуманитарное и научно-образовательное взаимодействие, которые, собственно, и составляют суть концепции, нацеленной прежде всего на осмысление своей коллективной индентичности и на минимизацию потенциальных точек столкновения и сближение интересов.

С начала 90-х гг. прошлого столетия у большинства постсоветских государств Центрально-Азиатского региона (ЦАР) наметилась тенденция самостоятельного поиска новых приоритетов в региональной политике. Определяющим фактором в создании Шанхайской организации сотрудничества стало решение руководства Китая и России по формированию международной организации, закрепляющей основы доверия и обеспечивающей возможность противостоять новым мировым угрозам в условиях глобализации, с привлечением к участию бывших советских республики Центральной Азии. «Китай, который в течение двух десятилетий выступал союзником США, НАТО, Запада в противостоянии с СССР и извлек немало выгоды от этого, проявил известное благородство к побежденной стране и протянул ей руку дружбы, оговорив этот жест рядом условий, в частности, демилитаризацией пограничных районов» 27.

В то же время руководство КНР, уверенно укрепляющее свои позиции и амбиции в Центральной Азии, начало зондировать позиции государств региона c учетом своих интересов и России. Российская же политика была «абсолютно не адекватна и запросам стран региона, и собственным российским национальным интересам, в лучшем случае в каких-то особых случаях была ситуативной, рефлекторной (как например, по конфликту в Таджикистане в 90-х годах)» 28.

В складывающейся обстановке конца 90-х гг., характеризующейся «политикой выживания» для большинства государств СНГ в новых социально-политических и экономических условиях, отчетливо проявилась внешнеполитическая активность США и государств – членов НАТО, которые пытались перенацелить свою стратегию на «брошенный регион» в рамках собственных интересов в новой «Большой игре».

Одним из наиболее ярких подтверждений американских амбиций является проект «Большого Ближнего Востока». Эта новая стратегия США, нацеленная на «демократизацию» одного из важнейших регионов в зоне «политических интересов» Америки, объединяющего, согласно американскому видению, Египет, Израиль, арабские страны Ближнего Востока, Турцию, Южный Кавказ и Центральную Азию, Иран, Афганистан и Пакистан. «Систему контроля за макрорегионом изначально предполагалось создать в тесном взаимодействии с ближайшими союзниками США – Турцией, Пакистаном и Израилем. По замыслу разработчиков, реализация программы "Большого Ближнего Востока" позволила бы решить целый комплекс задач, включая установление контроля над основными коммуникациями и энергетическими ресурсами региона» 29.

Данная стратегия США фактически явилась продолжением известной теории Х. Маккиндера, изложенной им в труде «Географическая ось истории». «Именно на Центральную Азию, выступавшую в качестве сердцевины Евразии, возлагается мировая ответственность стать "осевым регионом – хартлендом", на страны которого должна лечь и основная тяжесть противостояния попыткам европейских стран и США установить доминирующее влияние в этом регионе» 30.

Очередной американский проект «Большой Центральной Азии» стал составным компонентом программы «Большой Ближний Восток». В 2004 г. американский президент Дж. Буш выступил с проектом выстраивания стратегии «Большого Ближнего Востока». Программа партнерства в Большой Центральной Азии была обнародована для обсуждения на страницах американской академической печати в 2005 г., а весной 2006 г. в Кабуле состоялась международная научно-практическая конференция, призванная одобрить ее основные положения авторитетными представителями политико-экономической элиты США, Афганистана и некоторых стран Центральной Азии. «Фактически, этот проект представлял собой "втягивание" Афганистана из состояния вялотекущей гражданской войны за счет его вовлечения в разноуровневые программы экономического развития Центральной и Южной Азии» 31.

Наряду с этим предполагалось объединить государства Центральной Азии и Афганистана в «единый военно-стратегический и экономический регион. Конечной целью – вывести новые независимые государства из-под влияния России и Китая, ослабить зависимость Афганистана от Пакистана и отделить Кабул от Тегерана. Главная задача – установление жесткого влияния США в регионе Большой Центральной Азии» 32.

14 октября 2013 г. на проходившей в Алматы международной конференции «Средний Восток и Центральная Азия в общем геополитическом пространстве» была рассмотрена ситуация в регионе, перспективы ее развития и возможные изменения в американской политике на постсоветском пространстве 33.

По мнению отдельных западных военных экспертов, государства региона первоначально восприняли проявление стратегических интересов США в Центрально-Азиатском регионе после 11 сентября 2001 г. как возможности реализации стратегии национальной безопасности под покровительством официального Вашингтона в рамках объявленной им борьбы с терроризмом, но чем больше американцы постигали внутренние аспекты и особенности развития центрально-азиатских государств, тем уверенность в скором успехе американской стратегии становилась более призрачной.

Так, по оценке западного военного эксперта Винсена де Китспоттера, «быстрое введение войск в регион, несомненно, привнесло стабильность в краткосрочной и среднесрочной перспективе, а также способствовало безопасности региона. Тем не менее оно было направлено не на стабилизацию как таковую, а на противодействие прямой и явной угрозе национальной безопасности США. Некоторые аналитики также считают, что американское вторжение дало центрально-азиатским государствам шанс начать все сначала. Можно утверждать, что предполагаемое долгосрочное военное присутствие США в регионе может оказаться контрпродуктивным. Стремление США к доминированию в Центральной Азии может привести к возникновению двух вызовов, имеющих отношение к местным политическим реалиям и региональной безопасности. Они могут привести к возникновению долгосрочных трений внутри региона и региональной геополитической нестабильности» 34. Кроме того, натовские эксперты по Центрально-Азиатскому региону не исключают и наиболее радикального развития ситуации в этой части постсоветского пространства, вплоть до исчезновения отдельных стран, видимо не без активного участия в этом процессе США. Так, по оценкам американской стратегии Парадигмы 2025 35, проведенным Институтом анализа международной политики США, «к 2025 году вероятность того, что Средняя Азия может превратиться в подобие современного Афганистана будет весьма реальной. Умеренные государства могут вообще исчезнуть с карты этого региона» 36.