Ирина Алебастрова - Конституционализм как правовое основание социальной солидарности. Монография

Эти же факторы солидарность делают возможной: они активизируют диалог и взаимопроникновение культур, постоянные контакты облегчают и стимулируют взаимопонимание. Поэтому в условиях постиндустриального общества утверждаются новые этические основания бытия – этика ненасилия, доверия и лояльности, а также связанные с ними механизмы самоорганизации и взаимодействия, технологии «мягкой власти» (soft power). Социальная солидарность становится «философским камнем», парадигмой новой эпохи. Ее необходимость уже в 1932 г. подчеркивал великий государственный деятель Франции Ш. де Голль (1890–1870): «Сегодня индивидуализм – это заблуждение. Повсюду видна необходимость объединения. Нет такого предприятия, которое не становилось бы корпорацией. <���…> В спорте образуются федерации» 8. Стимулирующую общечеловеческую солидарность роль современных процессов информатизации и глобализации подчеркивал автор одного из первых трудов, посвященных исследованию информационного общества, японский социолог и футуролог профессор Й. Масуда (1905–1995). Он полагал, что существенная трансформация человеческого сознания и ценностей под влиянием свободного глобального обмена информацией должна иметь результатом «общество согласия» 9. В современном общественном сознании и поведении, как справедливо подчеркивает профессор В. Е. Чиркин, доминируют, в отличие индивидуалистической идеологии раннеиндустриального общества, социальные мотивы: социальная солидарность, справедливость, социальная функция собственности и т. п. 10

Тем не менее идеология социальной солидарности не является ни структурированной, ни содержательно разработанной, ни проникшей глубоко в сознание общества. Доминирующими идеологиями современности по инерции принято считать консерватизм, либерализм и социализм. Между тем их установки сблизились настолько, что подчас их трудно друг от друга отличить, идеи же социальной солидарности, причем органической, проросли в них во всех. Об этом свидетельствуют, например, востребованность в рамках нового либерализма идей социального обеспечения, резкое снижение популярности революционных методов достижения социальной справедливости, а также отказ от классового подхода в рамках левой социалистической идеологии. С другой стороны, опять же нередко в рамках трех традиционных, а также ряда иных политических идеологий, идее общечеловеческой солидарности противостоят идеи механической солидарности: националистические, классовые, религиозные и т. п.

Разумеется, принцип социальной солидарности не следует абсолютизировать, как, впрочем, и любой принцип, в том числе социальный. Такая абсолютизация таит ряд опасностей самого разнообразного свойства. Это и использование его как предлога для свержения законных правительств, попыток установления мирового господства или господства более сильных государств над более слабыми; и насаждение тоталитарных режимов, прикрывающихся общими интересами; и угрозы выживанию титульных наций развитых государств; и ослабление борьбы с преступностью. Поэтому разработка содержания принципа социальной солидарности, соответствующей идеологии, механизмов реализации данного принципа, его пределов – важнейшая задача всех общественных наук, в том числе правовой, прежде всего – конституционного права.

Представляется, что в конституционном праве начала социальной солидарности присутствовали всегда, т. е. с самого момента его возникновения. Правда, принято считать, что на первом этапе развития мирового конституционализма в нем доминировал индивидуализм. Более того, на основе того непреложного факта, что исходным идейным началом конституционализма является идеология либерализма, может показаться, что конституционное право мало приспособлено для развития начал солидарности в обществе, поскольку либерализм с его лозунгом опоры на собственные силы культивирует индивидуализм и скорее разобщает, а не солидаризирует общество. Но данное мнение представляется ошибочным, на него можно возразить следующее.

Идеи социальной солидарности, хотя это менее очевидно, чем их приращение по мере развития конституционализма в мире, можно обнаружить уже в самых первых конституциях и иных актах конституционной значимости. Действительно, принципы свободы личности, естественного характера прав человека, равноправия, породившие дикий капитализм, вместе с тем означали акт неслыханной до того времени солидарности, прежде всего – с самым угнетенным и вместе с тем самым многочисленным классом позднего традиционного общества – крестьянством. Свобода и равноправие, как справедливо отмечалось в научной литературе, были прежде всего решением крестьянского вопроса 11– точно так же, как социальное государство стало в будущем решением рабочего вопроса 12. Впрочем, и от того, и от другого много выиграли и иные слои населения. Поэтому представляется заблуждением односторонняя оценка принципов свободы личности, незыблемости прав человека и равноправия только как проявлений индивидуализма первых конституций.

Кроме того, в конституциях первой волны присутствовали и иные проявления социальной солидарности: в виде закрепления идей народного суверенитета (например, ст. 7 Конституции Франции 1793 г.) и государственного суверенитета (например, ст. 1 Конституции Франции 1848 г.), предполагающих высокую степень единства и согласия населения конкретной страны, т. е. солидарности ее граждан; возможности изъятия собственности для государственных нужд (поправка V к Конституции США 1787 г., ст. 17 Декларации прав человека и гражданина 1789 г.), что означало установление начал солидарности собственников с согражданами в лице государства как формы их объединения. Наконец, уже на первом этапе развития мирового конституционализма прорастали и идеи социального государства. Это отразилось в фабричном законодательстве Англии, во всех французских конституциях XIX в., в социальном законодательстве О. фон Бисмарка (1815–1898) и т. п. Данные идеи выводились из естественного права человека на достойную жизнь. Так что можно утверждать, что первый этап мирового конституционализма и ранний этап индустриального общества способствовали укоренению идеи достоинства личности, а вместе с ней – идеи социальной солидарности, которая на втором этапе развивается в направлении укоренения идеи социального государства.

Если же попытаться оценить наиболее крупные перемены, произошедшие в социальной действительности за все время существования мирового конституционализма, а также проанализировать их отражение в конституциях, то невозможно не заметить огромного постепенного, но неуклонного приращения идей солидарности в конституциях – причем как юридических, так и фактических. Более того, может даже возникнуть впечатление, что переход от индивидуализма как фундаментального принципа конституций первого, раннеиндустриального, поколения к социальной солидарности как главной идее конституций современной (третьей, постиндустриальной) волны выступает магистральным направлением эволюции мирового конституционализма – прежде всего через социализацию государства.

Читать дальше