Коллектив авторов - Правовая жизнь общества: проблемы теории и практики. Монография

В рамках концептуальных параметров «правовой жизни» процесс познания права приобретает комплексный характер, позволяет охватить весь спектр первоначальных и производных, статических и динамических, нормативных и ненормативных, положительных и отрицательных, правомерных и противоправных, организованных и неорганизованных, материальных и духовных правовых явлений, искусственно моделируемых и естественно воспроизводимых, объединить их в единый комплекс, показать их как «сумму» правовой жизни [132] Это научное понятие, которое позволяет «гораздо объемнее взглянуть на правовую действительность как позитивного, так и негативного плана». Малько А. В., Михайлов А. Е., Невважай И. Д. Правовая жизнь: философские и общетеоретические проблемы // Новая правовая мысль. Волгоград, 2002. № 1. С. 7. .

В методологическом плане категория «правовая жизнь» обеспечит для правовой науки, на наш взгляд, «конвенциональное» [133] «Конвенциональность как главный на сегодняшний день критерий научности вытекает из онтологической и гносеологической конвенциональности…». Честнов И. Л. Указ. соч. С. 19. раскрытие потенциала метасистемного подхода, который способен объединить различные виды знания: предметное или конкретно-эмпирическое, где за начало берется «непосредственное, внешнее, единичное» в праве [134] Тиунова Л. Б. Указ. соч. С. 11. ; системное, где происходит выведение анализа права на более широкую орбиту и предполагается рассмотрение права на различных уровнях (право в системе общества, правовая система как целостность социальных правовых явлений, система объективного права) [135] См.: Там же. С. 19. ; комплексное, которое формируется на основе многоаспектного или многомерного представления и моделирования объектов познания, как системных, так и несистемных [136] См.: Резник Ю. М. Указ. соч. С. 324. . Правовую жизнь следует рассматривать как интегрированный объект общей теории права, как «правовую метасистему».

Последовательное проведение понятия правовой жизни в терминологический аппарат правовой науки и придание ей научного статуса может способствовать преобразованию многих исследовательских параметров, позволит учитывать не только «видимую часть», но и глубинную часть, которая ускользает от исследовательского взора. Полная картина правовой жизни не может быть представлена только через знание о формально установленных правовых актах, об имеющихся правовых взглядах, о результатах действия механизма реализации права. Это лишь вершина айсберга, та видимая часть, характеризующаяся признаками «формально определенного», «положительного», «рационального», «контролируемого». Но есть и другая глубинная часть правовой жизни, которая часто ускользает от взгляда исследователя – неформальное, негативное, нерациональное, неконтролируемое.

Использование понятия правовой жизни в терминологической системе правовой науки, а также в качестве концептуальной основы будет, на наш взгляд, способствовать более полному и всеохватному изучению аспектов функционирования правовой организации общества в целом и ее отдельных элементов через призму их социальной обусловленности и социальной эффективности (ценности). Правовая жизнь – это совокупность всех форм юридического бытия общества, выражающаяся в правовых актах и иных проявлениях права (в том числе и негативных), характеризующая специфику и уровень существующей юридической действительности, отношение субъектов к праву и степень удовлетворения их интересов .

За счет этой особой теоретико-методологической конструкции можно будет охватить совокупность всех внешних проявлений «юридического бытия общества», а также внутренних качеств права, или правовых качеств, изначальной характеристикой которых «является само существование возможности социального действия» [137] Закомлистов А. Ф. Юридическая философия. СПб., 2003. С. 45. .

Наиболее близко к понятию правовой жизни находятся понятия «правовая форма», «правовая система», «правовая действительность», «правовая культура». Несмотря на различия по объему, методологической направленности и другие характерные признаки, все эти понятия предполагают заданную нормативность, ограничиваются теми позитивно-правовыми критериями, за пределами которых – неправовая сфера, сфера отклонений от правовой нормы [138] См., напр.: Матузов Н. И. Актуальные проблемы теории права. Гл. 4. Право и правовая система. Саратов, 2003. С. 112–113. . Однако известно, что социальная жизнь характеризуется не только фактами следования позитивным социальным нормам, но и фактами отступления от них. Как правило, именно эти отступления от социальных правовых норм и служат импульсом для последующего развития правовой системы, представляют собой проявления общественного прогресса. К тому же и основная часть правовой системы представляет собой «материализацию» социальных отклонений. Как верно отметил Н. Винер: «Проблемы права … представляют собой проблемы упорядоченного и повторяющегося управления известными критическими состояниями» [139] Винер Н. Кибернетика и общество. Творец и робот. М., 2003. С. 104. .

Действительно, правовые нормы всех трех видов, дозволяющие (управомочивающие), обязывающие и запрещающие, ориентируют индивида, подсказывают ему разумные, оптимальные и одобряемые варианты поведения, тем самым они предотвращают хаос и нерациональность многих чисто «инструментальных» действий людей, а в более широком масштабе – вводят все общественные отношения в известное позитивное, социально полезное русло. Но, с другой стороны, если правовая норма снабжена санкцией, то это значит, что она предполагает возможность нарушения в такой же степени, в какой и ее соблюдение. Более того, сам факт описания в норме прав и обязанностей различных лиц, а также существование особых процессуальных норм, регулирующих помимо прочего порядок защиты права, оспаривания или притязания, склоняет к мысли о «конфликтном» предназначении нормы [140] См.: Кудрявцев Ю. В. Действие социальной нормы // Социальные отклонения. М., 1989. С. 88. . Значит, не было бы критических состояний – не было бы и нужды в общеобязательных правилах поведения. К какой же сфере в таком случае отнести сами эти «критические состояния» – к «правовой» или к «неправовой»? В последнем случае мы пришли бы к явному противоречию – неправовое содержание составляет основную часть правовых норм. Поэтому необходимо признать (основываясь также на данном аргументе) важность включения в понятийный аппарат правовой науки дополнительной категории, которая предполагала бы не только правовое, положительное, рациональное начало (этому соответствует категория «правовая система» [141] О проблеме соотношения категорий правовой системы и правовой жизни см. также: Матузов Н. И. «Правовая система» и «правовая жизнь»: теоретико-методологический аспект // Ленинградский юридический журнал. 2004. № 1. С. 7–19. ), но и неправовое, отрицательное, нерациональное (как раз такому комплексному сочетанию позитивных и негативных начал и соответствует категория «правовая жизнь»).