Дмитрий Смирнов - Нетипичные нормативно-правовые предписания в системе норм трудового права

Обусловлено это во многом и тем, что при попытке построения классификации на основе функционального назначения предписания мы столкнемся еще с одной проблемой: разделенные по этому критерию нетипичные нормативно-правовые предписания могут одновременно входить сразу в несколько групп деления. Например, фундаментальный принцип уголовного процесса «презумпция невиновности» является одновременно и принципом, и оспоримой презумпцией.

Поэтому любая предлагаемая классификация нетипичных нормативно-правовых предписаний по содержанию будет носить примерный, прикидочный характер. Здесь можно выделить несколько критериев классификации.

Следует обратить внимание, что нетипичные нормативно-правовые предписания занимают принципиально различные позиции по отношению к норме права. Так, по той роли, которую играют нетипичные нормативно-правовые предписания по отношению к норме права, можно выделить приоритетные нетипичные нормативно-правовые предписания, имеющие большую юридическую силу, чем норма права (принципы), и вспомогательные нетипичные нормативно-правовые предписания, предназначенные для надлежащего обеспечения действия нормы права (дефиниции, презумпции, фикции, коллизионные нормы и т. п.).

Известный русский юрист Е.В. Васьковский вполне справедливо отметил, что правоприменитель при разрешении конкретного дела конструирует простой категорический силлогизм, малая посылка которого включает фактические обстоятельства дела (например, Иванов причинил своими действиями убыток Петрову в размере 25 руб.); большая посылка включает норму права, которая должна быть применима к данному конкретному случаю (в ст. 684 т. Х ч. 1 Св. зак. «всякий обязан вознаградить за вред и убытки, причиненные его деянием или упущением»); заключение представляет собой решение по делу (Иванов обязан уплатить Петрову 25 руб.)» 63. Это решение, будучи исполненным, удовлетворит интересы соответствующих субъектов. Подобный силлогизм формируется и при рассмотрении трудовых споров. Соответственно мы можем подразделить нетипичные нормативно-правовые предписания на относящиеся к большей посылке (дефиниции, принципы, коллизионные нормы и т. п.) и относящиеся к малой посылке (презумпции, фикции и др.).

Таким образом, нетипичные нормативно-правовые предписания можно классифицировать по целому ряду критериев, среди которых можно назвать способ фиксации нетипичного нормативно-правового предписания, позиция по отношению к норме права, отнесенность к норме права либо к фактическим обстоятельствам конкретного дела и др.

В связи с тем что в трудовом праве нетипичные по форме нормативные предписания играют сравнительно небольшую роль и равным образом потому, что их выделение не составляет особого труда, мы рассмотрим иной, более сложный с точки зрения правового анализа тип – нормативно-правовые предписания, нетипичные по содержанию. Из всех нетипичных нормативно-правовых предписаний, традиционно выделяемых в литературе, к этому типу можно отнести дефинитивные предписания, предписания-принципы, коллизионные предписания, предписания-презумпции, предписания-фикции и т. п.

Каждый из указанных видов мы рассмотрим в следующей главе.

Проблема юридических конструкций была довольно обстоятельно разобрана как в работах по общей теории права, так и в отраслевых правовых науках 64.

В частности, значительный вклад в рамках общей теории права внесли С.С. Алексеев и А.Ф. Черданцев. Так, С.С. Алексеев обратил внимание на то, что юридические конструкции являются результатом типизации в праве. При этом автор особо обратил внимание на то, что юридические конструкции представляют собой «… ключевой, определяющий элемент именно собственного его [права] содержания (или структуры), когда оно выходит из состояния начальных, примитивных форм и получает развитие как самостоятельный и весьма своебразный феномен человеческой цивилизации, имеющий свое, особое содержание 65.

А.Ф. Черданцев определяет юридическую конструкцию как модель урегулированных правом общественных отношений или отдельных элементов, служащую методом познания права и общественных отношений, урегулированных им 66. С ним полемизирует А.В. Иванчин, который обращает внимание на то, что юридическая конструкция – это в первую очередь средство юридической техники 67.

Следует однако же отметить, что и сам А.Ф. Черданцев обращал внимание на то, что функции правовой системы носят прагматический характер: «Правовая система и ее элементы призваны служить не целям познания социальной действительности, а практическим целям регулирования этой действительности путем воздействия на сознание и волю человека, через них на его поведение и в конечном счете на социальные отношения» 68. Соответственно юридические конструкции представляют собой как собственно инструмент юридической техники, так и средство познания права.

Значительный вклад в разработку проблематики юридических конструкций внесли и дореволюционные юристы. Так, Н.М. Коркунов обращал внимание на то, что юридические конструкции представляют собой примененный к праву общий прием научного исследования. Причем под юридическими конструкциями автор понимал в первую очередь конструкцию правоотношения: «Основной прием юридической конструкции заключается в том, что отношения юридические, существующие между людьми, объективируются, рассматриваются как самостоятельные существа, возникающие, изменяющиеся в течение своего существования и, наконец, прекращающиеся. Затем в организации, в структуре этих отношений различают их субъектов, т. е. тех лиц, между которыми происходят отношения, и их объекты, т. е. те силы, пользование которыми служит поводом установления отношений. Наконец, в содержании отношений различают всегда два элемента: право и соответствующую праву обязанность» 69.

Чересчур широко, по нашему мнению, понимает юридические конструкции М.А. Жильцов. Под правовыми конструкциями в трудовом праве данный автор предлагает понимать «…совокупность юридических норм, регулирующих те или иные виды трудовых и иных непосредственно связанных с ними отношений, например конструкции, связанные с прекращением трудового договора» 70. Полагаем, что в данном определении не нашло отражение указание на идеальный, модельный характер юридических (или, как называет их автор, правовых) конструкций. Думается, что данное определение является, скорее, определением института трудового законодательства, чем определением юридической конструкции.