Олег Кутафин - Неприкосновенность в конституционном праве Российской Федерации. Монография

Со временем был установлен особый тариф для отдельных местностей, причем было вычислено нормативное число дней для «путешествия туда и обратно» с расчетом причитающихся прогонных. Однако этим тарифом определялись не только причитающееся каждому депутату количество суточных, но и сроки действия привилегии, выражающейся в свободе от ареста. Депутат был обеспечен иммунитетом столько дней до начала сессии и после ее окончания, сколько таких дней было обеспечено суточными.

К концу XVI в. обычай выдавать членам парламента суточные исчезает, а вместе с ним и объективный критерий для определения продолжительности привилегии. Между тем в обычай входит 40-дневный срок до начала сессии и после ее окончания или перерыва [51] См. там же. С. 150–152. .

Во Франции падение старого режима и его замена совершились, как известно, под влиянием двух учений: теории разделения властей и учения о принципе народного суверенитета. Однако ни одна из этих доктрин не касалась необходимости предоставления депутатам каких-либо привилегий. Напротив, наделение в рамках разделения властей членов представительных учреждений правами, не присущими ни судьям, ни другим должностным лицам, находилось бы в противоречии с принципом разделения властей, поскольку в этом случае нарушалось бы равновесие между властями, создавались бы преимущества для одной из них. В крайнем случае из теории разделения властей можно было бы сделать вывод о неподсудности членов законодательных собраний обыкновенным судебным инстанциям. Однако и такого вывода теория разделения властей не содержала.

Теория народного суверенитета, развитая Ж.-Ж. Руссо, исходила из того, что суверенитет не может быть представлен. Он по существу своему заключается в общей воле, а воля не может быть представляема. Отсюда следовало, что депутат не является представителем народа, а только его поверенным, не правомочным решать никаких дел окончательно, без утверждения со стороны народа. Поэтому представительное правление с этой точки зрения является нонсенсом, а присвоение «комиссарам» народа каких-либо особых преимуществ, не предоставленных другим гражданам, не имело никаких оправданий.

По мнению Ж.-Ж. Руссо, полнота власти должна находиться в руках народа, который обладает всеми атрибутами верховенства, наделяемыми традиционной доктриной абсолютных властителей. Как только народ законно собран, личность последнего гражданина становится столь же священной и неприкосновенной, как личность первого сановника в государстве, поскольку там, где есть представляемый, нет уже более представителя. Отсюда следовало, что неприкосновенностью могут пользоваться участники народных собраний, но не члены представительных учреждений.

И тем не менее и теория разделения властей, и теория о народном суверенитете были положены в основание учения об иммунитете и не утратили своего значения вплоть до настоящего времени. «Это на первый взгляд довольно странное явление, – писал Л. А. Шалланд, – объясняется тем, что истинной доктриной революции оказалось не учение Монтескье или Руссо в чистом виде, а некая средняя теория, более или менее удачно сочетавшая separation de pouvoirs с souve-rainete de-peuple. Это учение, пущенное в оборот Сийесом и Мабли и развитое целым рядом государственных людей эпохи Учредительного Собрания и Конвента (Mounter, Herault-de-Sechelles и др.), преследовало, главным образом, практические цели. Оно ставило себе целью снабдить идейным содержанием стремление народа или, точнее, среднего сословия, сознавшего свою силу и требовавшего новых форм государственной и общественной жизни. Воззрения Руссо и Монтескье давали превосходное орудие для борьбы со старым порядком: ими весьма искусно воспользовались для создания новой политической идеологии, нисколько при этом не заботясь о логической красоте и состоятельности самих построений. Одним из лозунгов, выдвинутых публицистикой второй половины XVIII в., явилось как раз учение о неприкосновенности депутатов» [52] Шалланд Л. А. Указ. соч. С. 166. .

Об особых гарантиях неприкосновенности и свободы депутатов во Франции заговорили сразу же, как только возникла идея о созыве генеральных штатов. Эти разговоры были связаны с тем, что многие опасались того, что правительство может лишить народных представителей самостоятельности и независимости, которые были так необходимы для проведения в стране коренных реформ.

Таким настроениям в полной мере отвечало учение Мабли, которое исходило из того, что о равенстве власти в государстве не может быть и речи. На первом месте должна стоять власть законодательная, поскольку исполнительная власть является лишь органом и служащим законодательной. Аналогичные мнения были высказаны и Сийесом.

К числу средств, способных обеспечить законодательную власть от посягательств исполнительной, публицистика того времени относила прежде всего свободу слова, которая должна быть предоставлена народным представителям. Сийес предложил проект наказа, регулирующего внутреннюю дисциплину собрания. Согласно первому пункту этого наказа «никакой депутат не будут привлекаться к ответственности вне собрания за все, что он скажет или сделает внутри его».

Привилегия свободы слова депутатов во второй половине XVIII в. не являлась чем-то новым в Англии и США, где к тому времени эта привилегия уже успела прочно утвердиться. Данное обстоятельство не могло не оказать влияния на решение этого вопроса во Франции.

Второе из предлагавшихся средств для устранения правительственного давления на законодателей заключалось в легализации неприкосновенности депутатов. Еще Мабли, говоря об организации польского сейма, указывал на необходимость признания личности депутатов священной и неприкосновенной. При этом неприкосновенность он понимал в двояком смысле: с одной стороны, законодательное собрание обладает правом судить и наказывать своих членов; с другой стороны, судебное преследование депутата может иметь место только с ведома и согласия самого сейма.

Во Франции того периода о неприкосновенности народных избранников говорилось много. При этом многие, перенося почти целиком с народа на его представителей атрибуты королевского суверенитета, делавшего короля особой священной и неприкосновенной, предлагали наделить депутатов традиционными свойствами верховной власти [53] См.: Шалланд Л. А. Указ. соч. С. 167–170. .

Французское представление о неприкосновенности вырабатывалось в течение довольно длительного времени. При этом с самого начала неприкосновенность была распространена на уголовные деяния, чего, как уже отмечалось, например, в Англии не было.