Олег Кутафин - Неприкосновенность в конституционном праве Российской Федерации. Монография

Относительно свободы слова ст. 11 Конституции ограничивалась указанием на то, что Законодательному корпусу принадлежит право обсуждения. Правда, в ст. 25 указывалось, что «никакой француз не может подвергнуться преследованию за высказанные им мнения и голосования», но здесь, скорее всего, имелся в виду общий принцип свободы мнений, а не безнаказанность депутатов за совершенные ими словесные преступления и проступки [75] См.: Шалланд Л. А. Указ. соч. С. 217. .

Эпоха Реставрации ознаменовалась небывалым до этого во Франции увлечением английским правом и английскими политическими учреждениями, что нашло отражение и в Хартии от 4 июня 1814 г., которой Франция обязана введением парламентаризма.

Хартия признала неприкосновенность как за членами палаты пэров, так и за депутатами. В ст. 34 устанавливалось, что пэры могут быть арестованы только с разрешения палаты и ею же судиться по уголовным делам. Депутаты, за исключением задержанных на месте преступления, подлежали преследованию или аресту по уголовным делам только с согласия палаты (ст. 52). При этом впервые был введен срок действия привилегии: она распространялась только на время сессии парламента. Согласно ст. 51 запрещалось в течение сессии, а также шести недель до начала и шести недель после ее окончания лишать депутата свободы.

Все эти положения были сохранены (ст. 29, 43, 44) и в Хартии от 14 августа 1830 г. [76] См. там же. С. 218–219.

Вместе с тем Хартия 1814 г. не содержала традиционного указания на то, что за сказанное с трибуны депутаты не подлежат уголовной ответственности. В ней (ст. 18) лишь указывалось, что «всякий закон должен быть свободно обсужден и вотирован большинством обеих палат» [77] См. там же. С. 219–220. .

Кроме того, ст. 11 устанавливала, что «всякое преследование за мнения и голосования, имевшие место до Реставрации, запрещены. То же забвение предписывается судам и гражданам».

Однако уже 21 октября 1814 г. Законом о свободе прессы от предварительной цензуры были освобождены члены обеих палат (ст. 2), а изданный 17 мая 1819 г. новый Закон о печати установил безответственность депутатов за их речи с трибуны. Согласно ст. 21 этого Закона речи, произнесенные в одной из палат, а также доклады и другие документы, опубликованные по распоряжению парламента, не могли служить основанием для предъявления какого-либо иска. Имелось в виду запрещение как публичного, так и частного обвинения [78] См.: Шалланд Л. А. Указ. соч. С. 220–224. .

25 марта 1822 г. был издан еще один Закон о печати, существенно усиливавший ответственность за действия, направленные против религии или царствующей династии, правительства, должностных лиц и т. д. Согласно этому Закону (ст. 6) оскорбление, нанесенное публично одному или нескольким членам одной из палат по поводу их обязанностей или звания, влекло за собой тюремное заключение от 15 дней до 2 лет и штраф от 100 до 4000 франков. Была также предусмотрена ответственность за недобросовестность в отчетах периодической печати о заседаниях палат (ст. 7); на основании ст. 15 уголовное преследование виновных в случае нанесения оскорблений было возможно по усмотрению палат, которые вправе были разрешить привлечение определенного лица к ответственности в общем порядке или потребовать передачи дела на усмотрение палаты [79] См. там же. С. 224–225. .

Согласно ст. 16 изменение положений Закона о недобросовестных отчетах о заседаниях было предоставлено самим палатам [80] См. там же. С. 225. .

Законом о печати 1881 г. юрисдикция палат, а также сам состав преступления, связанный с оскорблением палаты, были упразднены, а недобросовестные газетные отчеты могли стать поводом только для предъявления гражданского иска [81] См. там же. С. 225–226. .

Надо сказать, что во французской юридической литературе тех времен иммунитет получал самые разнообразные обоснования. У одних авторов он базировался на естественном праве, у других – вытекал из начал народного суверенитета и мог быть оправдан исключительно соображениями общей пользы. Некоторые оправдывали неприкосновенность депутатов, с одной стороны, возможностью нарушить правильный ход занятий в парламенте в случае частых арестов его членов, с другой стороны – участием народных представителей в исполнении наиболее важной функции суверенной власти [82] См.: Шалланд Л. А. Указ. соч. С. 226–227. .

После революции, 4 ноября 1848 г., во Франции была принята новая Конституция. В ее ст. 36 говорилось о том, что «народные представители неприкосновенны. Они ни в какое время не могут быть преследуемы, обвиняемы и судимы за мнения, которые они высказали в Национальном собрании». Таким образом, безответственность была распространена не только на мнения, но и на голосование.

Статья 37 Конституции касалась другой привилегии депутатов. «Они (народные представители), как указывалось в ней, «не подлежат по уголовным делам ни аресту – за исключением поимки на месте преступления, – ни преследованию иначе как с разрешения собрания. В случае задержания на месте преступления об этом немедленно доводится до сведения собрания, которое разрешает продолжать дело или отказывает в этом. Это постановление применяется также и в том случае, когда арестованный гражданин избран представителем».

Последующая Конституция, принятая 14 января 1852 г., не содержала никаких положений, связанных с иммунитетом народных представителей. Этот пробел был восполнен Органическим декретом от 2 февраля 1952 г., ст. 9 которого почти буквально воспроизводила ст. 36 Конституции 1848 г., а ст. 11 ограничивала продолжительность действия привилегий сессией. Согласно ст. 10 никакое личное задержание не могло иметь места по отношению к члену Законодательного корпуса как во время сессии, так и в течение шести недель до и после нее.

Декрет 1852 г. действовал вплоть до издания Закона от 16 июня 1875 г. «О взаимных отношениях государственных властей».

Согласно ст. 13 этого Закона «никто из членов той или другой палаты не может подвергнуться розыску или преследованию за мнения или голос, поданные им при исполнении им своих обязанностей»; в соответствии со ст. 14 «никто из членов той или другой палаты не может во время сессии подвергнуться по делам уголовным или исправительной полиции судебному преследованию или аресту иначе как с разрешения той палаты, в состав которой он входит, за исключением случая поимки на месте преступления.

Задержание или преследование члена той или другой палаты приостанавливается во время сессии и на всю продолжительность ее, если палата того потребует».

К этому следует добавить, что ст. 121 Уголовного кодекса Франции предусматривала лишение прав всех должностных лиц, виновных в привлечении к ответственности народного представителя без соответствующего разрешения палаты [83] См.: Шалланд Л. А. Указ. соч. С. 234–238. .