Александр Чучаев - Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского

При решении вопроса о действии уголовного закона во времени Сергеевский исходит из правила, согласно которому преступность деяния должна определяться законом, действовавшим во время его совершения, а наказание должно назначаться по закону, который действует во время постановления приговора. Таким образом, в этом случае преступление и наказание он рассматривает изолированно друг от друга, считая, что «преступное деяние и наказание суть два отдельных момента, два совершенно самостоятельных факта» 93.

Допуская смягчение наказаний, предусмотренных новым законом, за деяния, совершенные до его принятия, он указывает: «Такое переживание старых законов, выражающееся в форме смягчения более строгих наказаний, назначаемых новыми законами (но не в форме применения старых законов), кроме соображений гуманности и снисхождения к преступнику, имеет основание более прочное: возвышение наказаний за известные преступные деяния вызывается в наше время почти всегда какими-либо временными, преходящими условиями общественной жизни; деяние, учиненное до издания нового закона, предполагается совершившимся вне этих условий, а потому и не требующим наказания свыше прежней меры» 94.

Надо иметь в виду, что в теории уголовного права к этому времени сложились четыре подхода к определению действия уголовного закона во времени: а) преступность деяния устанавливается только законом, действовавшим во время его совершения; б) преступность деяния закрепляется законом, действовавшим во время его совершения; закон, устраняющий преступность деяния или смягчающий наказание за его совершение, имеет обратную силу; в) всегда применяется новый закон, однако если он устанавливает преступность деяния или усиливает наказание, то такой закон обратной силы не имеет; г) новый закон применяется ко всем деяниям, признававшимся преступными до его издания, но подлежащими суду и наказанию после его издания.

Н. С. Таганцев обращает внимание на два существенных момента, имеющих значение для ответа на вопрос о действии закона во времени: гарантию прав личности и идею общественного порядка. Если закон признается юридической мерой личной свободы, определяет основания и условия приобретения и утраты прав, устанавливает пределы дозволенного и запрещенного, регулирует отношения между гражданами, то в этом случае подлежит применению лишь тот закон, который действовал в момент совершения деяния; только таким образом будет обеспечена гарантия прав личности. Если же закон выступает необходимым условием установления и поддержания порядка в обществе, то он утратит все свое значение, так как только от воли законодателя зависит изменение всех существующих правоотношений путем издания новых законов 95.

Действие уголовного закона в пространстве Сергеевским связывается с местом совершения преступления, местом суда и наказания. «…Последний признак получает свое содержание сообразно тому объему власти, который принадлежит судам данного государства по суждению и наказанию преступных деяний» 96.

Преступность деяния определяется по месту совершения преступления. Это положение мотивировалось тем, что всякая деятельность человека должна подчиняться законом того государства, где она осуществляется 97.

Данный подход поддерживается многими учеными. Так, Н. М. Коркунов пишет: «Ни одно государство не может устанавливать законов для чужой территории» 98.

Деяние, преступное по законам места его совершения, но не являющееся таковым по месту суда, не влечет за собой уголовно-правовых последствий.

По мнению Сергеевского, в указанные правила пространственного действия уголовного закона могут быть внесены изменения. Так, законодатель, пользуясь своей безграничной властью и игнорируя интересы международного сообщества, может возложить на своих граждан ограничения, не вытекающие из законов государства совершения деяния. В этом случае преступление получает двойную оценку (по законам места его осуществления и законам государства, гражданином которого лицо является) 99.

С. Будзинский по этому поводу пишет: «Из вышесказанного о том, что государство имеет право наказывать нарушение его законов за границей, несмотря на то, что и другое государство усматривает в этом же деянии нарушение его порядка, – следует, что так называемое в международном уголовном праве предупреждение (praeventio), т. е. прежнее взыскание другим государством, не должно иметь никакого влияния на ответственность подданного за те же деяния пред его собственным государством… Для государства безразлично, как смотрит на это деяние другое государство, в котором оно было совершено» 100.

В законодательстве XIX в. ответственность за деяния, совершенные за границей, регулировалась по-разному. В одних странах предусматривалось освобождение от уголовной ответственности, если лицо было наказано, помиловано или освобождено от наказания в другом государстве; в других – предписывалось применение законов государства, на территории которого совершено преступление, если они карают за него менее строго; в третьих – менее строгие законы применяются только в том случае, если деяние направлено против иностранного государства, его граждан. В этом отношении отличалось законодательство Италии и некоторых германских государств, следовавших началу реторсии 101.

«В тех случаях, когда по законам места совершения условия наказуемости и размер наказания суть мягчайшие, сравнительно с законами места производства суда и наказания, законодатель может установить смягчение наказаний (но не применение наказаний другого государства) в виду того, что степень виновности, выражающаяся в размерах полагаемого по закону наказания, зависит от конкретных условий места и времени. Тяжесть одного и того же преступного деяния, совершаемого в различных государствах, может представляться по условиям места весьма различной, и карательная власть государства не имеет интереса налагать наказания свыше меры содеянного» 102.

По законодательству XIX в. юрисдикция государства 103 за пределами его территории определялась принципом субъективной национальности, по которому судебная власть государства распространялась на все деяния, совершенные его гражданами в каком бы то ни было другом государстве, либо принципом объективной национальности, или реальным, в соответствии с которым судебная власть государства распространялась только на деяния, совершенные на территории другой страны, направленные против его интересов или прав его граждан 104.

Наибольшее развитие получил принцип универсальный, или космополитический. Он основывался на общности интересов государств в борьбе с преступностью. «Исходя от представления о такой общности интересов всех народов по охранению порядка, теория права может выставить принцип универсальной подсудности, содержание которого выражается афоризмом: всякое преступное деяние, где бы и кем бы оно совершено ни было, может быть судимо каждым государством, во власти которого окажется преступник» 105.