Сборник статей - Сборник научно-практических статей III Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы предпринимательского и корпоративного права в России и за рубежом». РАНХиГС, юридический факультет им. М. М. Сперанского Института п

Социальная справедливость нормативных правовых договоров, принципов и норм международного права, наднационального законодательства в сфере предпринимательского права обеспечивается закреплением в них равенства правовых возможностей для субъектов предпринимательства с учетом необходимости «юридического выравнивания» для отдельных категорий субъектов в зависимости от экономических условий стран, вовлеченных в регулирование. При этом в силу сложности внешнеэкономических связей не исключены коллизии, когда на международно-правовом уровне принцип социальной справедливости реализуется, а в масштабах отдельного государства искажается. Исходя из приоритета международного права, такое состояние правового регулирования будет считаться справедливым. В подобных случаях, государство может на национальном уровне использовать отдельные меры регулирования для выравнивания правовых возможностей «ущемленных» субъектов предпринимательской деятельности.

Особыми источниками предпринимательского права являются санкционированные государством правовые обычаи [127] В литературе давно ведутся дискуссии о необходимости отсылки в законе на возможность применения обычая для придания ему качества источника права. См. Галунский С. А. Обычай и право // Советское государство и право. 1939. № 3. – С. 4; Новицкий И. Б. Источники советского гражданского права. М.: Госюриздат, 1959. – С. 63–64. По мнению О. Н. Садикова, поскольку обычай признается источником права, «его применение следует считать возможным и при отсутствии в соответствующих правовых нормах прямой отсылки к обычаю, если налицо пробел в законодательстве и в условиях заключенного сторонами договора» (См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). Под ред. О. Н. Садикова. 3-е изд. М.: 2005). В то же время большинство авторов полагают, что правовой обычай приобретает обязательную силу с санкции государства (См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. 3-е изд. М.: 2001. Кн. 1; В. А. Лаптев Российские правовые обычаи в предпринимательстве // Право и экономика. 2016. № 2. – С.7). . В сфере предпринимательской деятельности они именуются обычаями делового оборота. В ряде статей ГК РФ и иных законов (о несостоятельности (банкротстве), о валютном регулировании и валютном контроле, об организации страхового дела в РФ, КТМ РФ, НК РФ и др.) имеются прямые отсылки как в целом к обычаям, так и к обычаям делового оборота. Применение обычаев делового оборота может вытекать из положений, заключенных РФ международных договоров.

Обычаем признается не предусмотренное законодательством, но сложившееся, то есть достаточно определенное в своем содержании, широко применяемое в какой-либо области предпринимательской или иной деятельности правило поведения (ст. 5 ГК РФ). Подлежит применению обычай как зафиксированный в каком-либо документе (опубликованный в печати, изложенный в решении суда по конкретному делу, содержащему сходные обстоятельства, засвидетельствованный Торгово-промышленной палатой РФ [128] В литературе отмечается, что в ТПП РФ зарегистрированы всего два обычая: обычай в сфере вексельного оборота и Международные правила толкования торговых терминов Инкотермс 2000 (в качестве торгового обычая): см. Гражданский кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий к главам 1–5 / А. В. Барков, А. В. Габов, В. Г Голубцов и др.; под ред. Л. В. Санниковой. М.: 2015. , и т. п.), так и существующий независимо от такой фиксации.

С одной стороны, легальное определение обычая допускает возможность придания статуса источника предпринимательского права недостаточно формализованным правилам поведения, с другой, не позволяет однозначно квалифицировать то или иное правило поведения в качестве правового обычая, применимого в сфере предпринимательских отношений. Все это способствует значительному судейскому усмотрению в части признания или непризнания того или иного правила поведения обычаем.

Однако, правовые обычаи как общеобязательные правила поведения также характеризуются юридической определенностью и защитой со стороны государства, поэтому они тоже должны соответствовать критериям принципа социальной справедливости.

В литературе ведется активная и многолетняя дискуссия о возможности отнесения к источникам права судебных прецедентов, т. е. судебных решений, имеющих обязательное значение при рассмотрении других аналогичных дел. Хотя, официально в Российской Федерации судебный прецедент в качестве источника права не признается [129] Сырых В. М. Теория государства и права: Учебник для вузов. – 6-е изд., перераб. и доп. – М.: Юстицинформ. 2012. – С.110; Зорькин В. Д. Конституционно-правовое развитие России. М.: Норма; Инфра-М, 2011. – С. 153–155. , тем не менее, на практике при разрешении споров суды учитывают решения вышестоящих судов. Возможность использования предыдущих постановлений Конституционного Суда РФ в качестве судебного прецедента прямо закреплена в конституционном судопроизводстве Федеральным конституционным законом от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ (пункт 3 части первой статьи 43, статья 47.1). Ряд специалистов отмечает возрастающую роль судебной практики и актов высших судебных инстанций. Делаются выводы о том, что судебное правотворчество постепенно признается источником российского права [130] Гаджиев Г. А. Феномен судебного прецедента в России // Судебная практика как источник права. М.: Юрист, 2000. – С. 98–106; Поляков С. Б. Судебный прецедент в России: форма права или произвола? // Lex russica. 2015. № 3. – С. 28–42. . Так, Г. А. Гаджиев полагает, что для предпринимательского права России судебная практика становится новым и весьма важным источником права [131] Предпринимательское право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. Е. П. Губин, П. Г. Лахно. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2010. – С. 84. . В. Ф. Попондопуло относит судебную практику к источникам коммерческого права [132] Попондопуло В. Ф. Коммерческое (предпринимательское) право: Учебник. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2008. – С. 50, 56. . В. С. Белых, хотя и считает, что формально судебная практика не является источником права, тем не менее, отмечает, что она играет роль фактора, оказывающего существенное влияние на совершенствование и развитие предпринимательского законодательства [133] Белых В. С. Правовое регулирование предпринимательской деятельности в России: М.: Проспект, 2010. – С. 103. .

Судебная практика в сфере предпринимательства огромна и весьма многообразна. Прежде всего, это решения Конституционного Суда РФ, содержащие важные прецедентные правовые позиции по вопросам толкования конституционных основ предпринимательской деятельности на основе конкретных судебных дел. Они действуют непосредственно и не требуют подтверждения другими органами и должностными лицами. Например, в Постановлении от 18 июля 2003 г. № 14-П Конституционный Суд РФ указал, что осуществляя регулирование предпринимательской деятельности коммерческих организаций федеральный законодатель обязан учитывать, что возможные ограничения федеральным законом свободы предпринимательской деятельности и свободы договоров, исходя из общих принципов права, должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе прав и законных интересов других лиц.