Валерий Цечоев - История Отечественного государства и права

В уголовные дела часто вмешивалась и церковь (см. грамоты и уставы). Наказанием церковь определяла епитимьи, телесные наказания или тюремное заключение («клеть»). По церковным уставам за похищение невесты («умычка») полагалась не только уголовная санкция (государство), но и церковная санкция (наказание, определяемое церковью), закон предусматривал и гражданско-правовую ответственность перед родителями невесты.

В Древнерусском государстве высшей судебной властью обладал князь, ограничений компетенции этого суда не было. Суд по Пространной Правде проходил в «Княжьем дворе» – не только резиденция князя, но и месте, где заседали судьи и тиуны (помощники наместников). Правом суда обладали и наместники князя «посадники». Некоторым из них жаловалось право суда без доклада князю по наиболее опасным преступлениям (убийство, грабеж, татьба).

Самой ранней формой судебного процесса был общинный суд, на котором состязались истец и ответчик. Первоначально, общинный суд «добрых людей» рассматривал как уголовные, так и гражданские дела. Однако, по мере укрепления власти князя компетенции общинного суда ограничивались гражданскими исками. В большей степени общинный суд сохранился в Новгороде и в Пскове, где имел место вечевой суд (разновидность общинного суда).

В Древней Руси по «Суду Ярослава Владимировича» не было разграничения гражданского и уголовного процесса. Сам процесс носил характер открытого и состязательного. Процесс начинался с момента его объявления на торгу («заклич») (ст. 32, 34). Следующим этапом был свод (очная ставка и тяжба сторон) (ст. 35–39). Далее вступало правило «идти до конца свода» в пределах одного города и «до третьего свода» вне города. Последний подозреваемый считался преступником и мог, в свою очередь объявить «заклич» и т. д. Кроме этого старого обычая применялось и следствие («гонение следа») (ст. 77). Розыск преступника мог осуществляться самостоятельно, силами потерпевшей стороны. Привлекались и свидетели. Кроме известных уже «видаков» упоминаются и «послухи» (ст. 47–50). Применялась и присяга (ст. 47). В качестве доказательств говорится о явных (следы побоев, увечья и т. д.) – ст. 29, 31, 67–68.

В Пространной Правде говорится уже о формальных доказательствах («ордалиях»). В таких случаях дело решалось вооруженным поединком («поле»), проводилось «испытание железом». Тяжущиеся брали в руки раскаленный металл – кто выдерживал это «испытание – божий суд» – тот и считался правым (ст. 22, 85–87). В системе формальных доказательств упоминается «поле». Победивший в поединке («в поле») признавался выигравшим дело. Однако, церковь выступала против такого поединка и грозила тяжущимся в вооруженном поединке анафемой.

Отдельным видом формальных доказательств считается «рота» (присяга). Клянущийся на Писании (а до этого языческими богами) утверждал или отрицал какое-либо событие, а суд должен был основываться на этом, формальном, по сути, доказательстве.

Исполнителями судебного решения были «вирники». Они должны были взыскать с виновного установленную «виру» (штраф). Однако системы исполнения наказаний по имеющимся в распоряжении источникам эпохи Русской правды не прослеживается.

Важными источниками являются уставные, духовные, данные грамоты XII в. Названные документы дополняют законодательство Древнерусского государства, характеризуют феодальное земельное право, регламентируют имущественные отношения, устанавливают порядок государственного и вотчинного управления. Княжеские грамоты говорят об относительно высоком уровне развития правовых отношений. Документы объединяет форма изложения. Юридические документы XII в. свидетельствуют о зарождении феодального иммунитета.

«Уставная и жалованная грамота Смоленского князя Ростислава Мстиславовича церкви Богородицы и епископу» датируется 1150 г. и вводит право церковной десятины на села и погосты, принадлежащие князю. В грамоте оговорено, что церковная десятина составляет 300 гривен в год и выплачивается из доходов князя, собранных в виде налогов (дани). Десятина не распространялась на единовременные сборы в виде штрафов и полюдья.

Таким образом, князь жалует церкви часть доходов и устанавливает (фиксирует) предельный размер и порядок сбора десятины. По форме изложения грамота делится на 9 пунктов.

«Грамота Великого князя Всеволода Мстиславовича Юрьеву монастырю» датируется 1129–1137 гг. и аналогична предыдущему документу по форме изложения. По содержанию – это дарственная грамота. Не только церковная десятина, но право собственности на указанный в грамоте перечень сел передавалось монастырю.

Таким образом, передача прав собственности оформлялась документально. Грамота свидетельствует о формировании церковной земельной собственности. Монастырю передавались и люди, проживавшие на этой территории, то есть церковь становилась феодалом.

Другую иммунную грамоту князь дал тому же монастырю на село Буйцы.

Устав князя Святослава Ольговича (1137 г.) регламентирует спорный вопрос сбора десятины в Онеге. Князь соглашался доплачивать из своей казны 20 гривен недоимок по десятинам в том случае, если вместо положенных 100 гривен будет собрано только 70. Далее документ регламентирует размер десятины от дани, идущей в пользу церкви конкретного села или погоста. Документ как бы говорит, что уже в XII в. существовали трудности и противоречия в сборе десятины.

«Грамота Великого князя Изяслава Мстиславовича Новгородскому Пантелеймонову монастырю» датируется 1146–1155 гг. Князь передает иммунные права на оговоренную в документе территорию. Грамота косвенно сообщает, что в XII в. возможны были судебные тяжбы с монастырями; грамота заканчивается словами, что имеющий «силу деяти» будет без пользы судиться с монастырем вплоть до «второго пришествия».

«Духовная Антония Римлянина» (1147 г.) – по содержанию – завещание. Согласно канону Антоний завещает свободу крестьянам, а вакантное место иегумена монастыря изъявляет занять путем выборов из числа братии того же монастыря. Грамота говорит о возможности насильственного захвата места иегумена и вмешательству государства в церковные дела.

Грамоты имеют единую форму. Как правило, они начинаются или словами молитвы или формулой «Се яз» – «Я, такой-то…». Далее, как правило, передается суть грамоты, иногда по пунктам. В заключение грамот обычно помещали проклятия тем, кто осмелится нарушить положения грамот.

Особняком в ряду юридических документов XII в. стоят правила, закрепленные церковным законодательством и подтверждаемые в поучениях князей. Эти документы раскрывают нормы семейного права, говорят о юридическом быте и правовом сознании человека в XII в.