Елена Педчак - Сложнейшие сочинения по русской литературе. Темы 2013 г.

Вновь я перелистываю страницы давно знакомой мне книги стихов и начинаю понимать: не в «несказанности», не в отрешенной таинственности черпала она энергию стиха, а в самой гуще невзгод, радостей, треволнений живого сердца. Сердца, ждущего любви. Сердца, жаждущего любви.

Стихотворение «Обман» обращает на себя внимание тем, что здесь обострены «все впечатленья бытия». Мимолетные явления мира ощущаются как бы обновленными, первозданными. «И тумбы белеют четко в изумрудном дерне». Удесятерены и зрение, и слух. Удивительно, как разрозненные мгновения приведены в гармонию, объединены и слиты в поэтическом звучании слова.

А как пронзительны траурные строки стихотворения «Хорони, хорони меня, ветер»!

Да, поэзия Ахматовой вырастала из житейской почвы, не чуждаясь ее, никогда не порывая с ней.

Еще приметней поразительная драматическая емкость и насыщенность лирического (как правило, очень небольшого – три-четыре строфы) стихотворения Ахматовой. Она необычайно сблизила обе поэтические стихии – лирическую и драматургическую. Драматическое начало вторглось в лирику. Но не ослабив и не оттеснив, а придав ей неведомый дотоле облик и наполнение.

Созерцание, раздумья, порывы, томления, ожидания – все это, разумеется, было в ахматовской лирике. Но застучал, заколотился гулко пульс живой человеческой судьбы. Лихорадочно затрепетала чья-то доля, чья-то участь:

Драматическое содержание влекло за собой и драматургическую форму. Не о лирической драме в стихах идет здесь речь, а о драматургии, врезавшейся в краткое лирическое стихотворение, объявшей его.

Ведь это театр, не правда ли? Скупой диалог. Прекрасная мизансцена на лестнице. На первом плане «физическое действие» героини. «Перил не касаясь…». Удивительно мастерство поэтессы. Правда и глубина человеческого характера, сложность и драматизм отношений могут быть вложены в точно найденный жест.

Мне вообще кажется, что редко у какого лирического поэта наблюдалось такое богатство жеста, как у Ахматовой, и такое тончайшее проникновение в душевное состояние через жест.

Как красноречивы руки в ее стихах:

Руки, ослабнувшие, сухие, «восковые», помертвелые, проникающие, сжатые, холодеющие… И актер, и режиссер, и живописец могут позавидовать необычайному владению оттенками и глубокому смыслу этих оттенков.

Перечитываю часто одно стихотворение, почти балладу, – «Побег». Непрерывное действие, напряженный сюжет, лаконичный диалог.

Как на экране, быстро сменяется место действия. После спуска по лестнице – панорама: «мимо зданий, где мы когда-то танцевали, пили вино». Все зримо и слышимо. И все в динамике.

Правда, это сюжетное стихотворение стоит особняком. Ахматовская лирика гораздо больше тяготеет к психологической драме.

Вновь перечитывая любимые стихи поэтессы, приходишь к мысли, кажущейся неожиданной – Ахматова более, чем кто-либо из русских лириков, восприняла излучения, идущие от могучего психологизма русской прозы. Это давно открытая истина. Еще Мандельштам сказал, что Анна Ахматова принесла в русскую лирику огромную сложность и богатство русского романа XIX века.

В чем выражается «оглядка на прозу»? На мой взгляд, прежде всего в отходе от психологической однозначности. Ахматовская лирика круто замешана на отношениях осложненных и жестких. В четырех, восьми, двенадцати строчках Ахматовой вмещалась целая лавина низвергающихся на человека страстей.

Вчитаемся в строки этого стихотворения. Бешеные всплески сталкивающихся, клокочущих чувств: «Ты угадал, моя любовь такая, // Что даже ты не мог ее убить». Или: «И с улыбкой блаженной выносит // Страшный бред моего забытья». Противоборство отменяющих друг друга, несовместимых, но накрепко спаянных желаний.

Это стихотворение во многом раскрывает поэтику Ахматовой, указывая на ее любовь к кратким поэтическим конструкциям, на ее уверенность в том, что за пределами тесного круга строф вырастает обширный мир переживаний н событий.

Перечитывая еще раз давно знакомые стихи, понимаешь: в лирике Ахматовой совмещаются полярные начала: чуть заметные штрихи, тончайшие психологические черточки и столкновения, доведенные до грани, до бурь.

Каждый раз возвращаясь к любимым строчкам, убеждаешься: за всем, к чему прикасалась рука Ахматовой, стоит ее личность, исполненная величия, женственности, мужества и красоты.

Человеческие чувства – это не односложные реакции на боль и пищу, тепло и холод. Сильное чувство окрашивает наши отношения с жизнью вообще. Чем острее человек чувствует, тем богаче и разнообразнее его связи с миром. Описать чувства – значит описать и эти связи. Ахматова стала для меня поэтом огромного духовного богатства, пронзительной искренности и изящества.

Поэзию Анны Ахматовой иногда считают чуть ли не личным дневником, немудреными записями пережитого.

Но всмотримся пристальнее в изображенную ею природу. Образов русской природы в поэзии Анны Ахматовой великое множество. Они щемяще выразительны, печальны, трогательны. Драматические диалоги героев Анны Ахматовой очень часто происходят в окружении природы. «У кладбища направо пылил пустырь, // А за ним голубела река»; «Иглы сосен густо и колко // Устилают низкие пни».

И вот эти строчки: