А. Лухминская - Сочинения по русской литературе XX в.

Вереница обаятельнейших женских образов в новеллах Бунина нескончаема. Но, говоря о женской красоте, запечатленной на страницах его произведений, нельзя не упомянуть об Оле Мещерской, героине рассказа «Легкое дыхание». Какая это была удивительная девушка! Вот как описывает ее автор: «В четырнадцать лет у нее, при тонкой талии и стройных ножках, уже хорошо обрисовывались груди и все те формы, очарование которых еще никогда не выразило человеческое слово; в пятнадцать она слыла уже красавицей». Но главная суть очарования Оли Мещерской была не в этом. Всем, наверное, приходилось видеть очень красивые лица, на которые надоедает смотреть уже через минуту. Оля была прежде всего веселым, «живым» человеком. В ней нет ни капли чопорности, жеманства или самодовольного любования своей красотой: «А она ничего не боялась – ни чернильных пятен на пальцах, ни раскрасневшегося лица, ни растрепанных волос, ни заголившегося при падении на бегу колена». Девушка словно излучает энергию, радость жизни. Однако «чем прекраснее роза, тем быстрее она отцветает». Финал этого рассказа, как и других бунинских новелл, трагичен: Оля погибает. Однако обаяние ее образа так велико, что и сейчас в него продолжают влюбляться романтики. Вот как пишет об этом К. Г. Паустовский: «О, если бы я знал! И если бы я мог! Я бы усыпал эту могилу всеми цветами, какие только цветут на земле. Я уже любил эту девушку. Я содрогался от непоправимости ее судьбы. Я… наивно успокаивал себя тем, что Оля Мещерская – это бунинский вымысел, что только склонность к романтическому восприятию мира заставляет меня страдать из-за внезапной любви к погибшей девушке». К. Г. Паустовский же назвал рассказ «Легкое дыхание» печальным и спокойным размышлением, эпитафией девичьей красоте.

Словно художник и ваятель, Бунин воссоздал гармонию красок, линий и форм прекрасного женского тела, воспел красоту, воплотившуюся в женщине.

Особенностью прозы И. Бунина является ее лиризм. Рассказы писателя создают впечатление некой поэтичности, ощущение белого стиха. Именно поэтому метафора используется И. Буниным как один из основных приемов выражения главной мысли, идеи, эмоции произведения.

Особенно явно это чувствуется в рассказах, где главным объектом изображения является любовная «драма». Зачастую с помощью одного метафорического образа И. Бунин создает целый рассказ.

Рассмотрим, например, рассказ 1925 г. «Солнечный удар». Уже само название этого произведения содержит метафорический образ. Хотя еще не прочитав рассказ, мы можем воспринять это словосочетание в прямом значении: последствия нахождения человека под солнцем. Однако в контексте мы сталкиваемся с переносным, метафорическим значением этого словосочетания. Героиня, оправдывая свое страстное желание и свой поступок, произносит на прощание: «Мы оба получили что-то вроде солнечного удара…»

Тема «солнца» становится лейтмотивом рассказа. Именно с этим образом у автора ассоциируется любовь, страсть!

Чувство между героями зарождается на корабле, а может и раньше, в столовой? «После обеда вышли из ярко и горячо освещенной столовой на палубу…» Использование метафоры «горячо освещенной столовой» создает ощущение естественности «электрического света». Эта естественность возникает вместе с зарождающимся чувством героев. Дальше идет постепенное нарастание «обоюдного желания», разгорается костер любви, и мы уже чувствуем «запах дыма». Герой тоже это ощущает: «Поручик взял ее за руку, поднес к губам. Рука, маленькая и сильная, пахла загаром». Своей кульминации развитие любовного чувства, страсти между героями достигает уже на берегу. Вернее в гостинице: «Вошли в большой, но страшно душный, горячо накаленный за день солнцем номер…» И снова метафорический образ огня, костра, пожара, на котором так быстро сгорит возникнувшее чувство! Дальнейшее существование героя без «возлюбленной» лишено присутствия солнца. Вместе с героиней уходит любовь и свет из жизни героя, хотя он продолжает душевно мучиться. Финал рассказа знаменует о «финале» внезапно возникшего чувства: «Темная летняя заря потухала далеко впереди, сумрачно, сонно и разноцветно отражаясь в реке».

Любовь у Бунина долго не живет – в семье, в браке, в буднях. В основном это короткая, ослепительная вспышка, до дна озарившая души влюбленных. Но тем не менее в этих счастливых мгновениях, ради которых стоит жить и переносить любые страдания, и заключается сладость человеческой жизни. Таким образом, горечь и сладость, по мнению Бунина, тесно переплетены: чтобы ощутить сладость жизни, надо до дна испить чашу ее горечи…

Итак, можно сделать вывод, что рассказ «Солнечный удар» полностью построен на метафорическом образах такого ряда: «любовь-огнь», «любовь-свет», «любовь-костер». Подобные метафорические образы не раз будут встречаться нам в цикле рассказов «Темные аллеи». Стоит отметить, что такой метафорический образ любви можно назвать устойчивым в русской литературе, как классической, так и современной.

Тема значения метафоры в творчестве И. Бунина (прозе), конечно, требует более широкого рассмотрения, но я остановилась на конкретном примере – рассказ «Солнечный удар», чтобы более подробно и детально обратить внимание на развитие метафоры и метафорического образа в произведении И. Бунина.

Желая изобразить «легкое дыхание», И. Бунин казалось бы должен был выбрать самое лирическое, самое безмятежное, самое прозрачное, что можно найти в житейских событиях, происшествиях и характерах. Почему он не рассказал нам о прозрачной, как воздух, какой-нибудь первой любви, чистой и незатемненной? Почему он выбрал самое ужасное, грубое, тяжелое и мутное, когда захотел развить тему о легком дыхании?

Здесь можно усмотреть то, что в художественном произведении всегда заложены некоторые противоречия, некоторое внутреннее несоответствие между материалом и формой, что автор подбирает как бы нарочно трудный, сопротивляющийся материал, такой, который оказывает сопротивление всеми своими свойствами старания автора сказать то, что он сказать хочет. И чем непреодолимее, упорнее и враждебнее сам материал, тем как будто оказывается он для автора более пригодным. Та формальная сторона, событийная, направлена не на то, чтобы вскрыть свойства, заложенные в самом материале, раскрыть жизнь русской провинциальной гимназистки до конца, во всей типичности и глубине, проанализировать и проглядеть события в их настоящей сущности. Эта событийность направлена в обратную сторону: к тому, чтобы преодолеть эти свойства, к тому, чтобы заставить ужасное говорить на языке «легкого дыхания», и к тому, чтобы житейскую муть заставить звенеть и звенеть, как холодный весенний ветер. И преодолеть это сопротивление материала, расставить акценты автору помогает именно название.