Олег Копытов - Россия далеко от Москвы. Сборник статей

3. Центр не знает и не любит своего главного кормильца и защитника. «…Прорыв Ермака за Урал обернулся для России ее главным конкурентным преимуществом в современной глобальной экономике. Но для огромного количества жителей европейской страны Байкал – понятие гораздо более абстрактное, чем, например, Анталия или Шарм-эш-Шейх. А об острове Русском (близ Владивостока – О.К.) даже и абстрактного понятия нет ».

4. «Столичная сакральность», навязываемая самим Центром, – ложь, выгодная ему самому, но губительная для всей России. « Москве и Петербургу (про Питер я бы так не говорил – О.К.) приписывается чудесная возможность быть теми местами, где только и можно достичь настоящего успеха в бизнесе, искусствах, науках или служебной карьере. Это, конечно же, иллюзия, но наша столицецентричная культура эту иллюзию охотно поддерживает и культивирует, всячески способствуя освобождению российской провинции от людей, которые ей больше всего нужны (последнее поддерживаю двумя руками, простой пример: из десяти знакомых мне перспективных 25—30-летних хабаровских журналиста, восемь в последние годы перебрались в Москву – О.К.)».

Все эти, выразимся ясно: совершенно справедливые оценки, к которым обязательно нужно добавить всё то же плохое знание московскими чиновниками ситуации, экономической, политической и культурной, в регионах Сибири и Дальнего Востока 2 2 В правительстве сегодня на ключевых постах сибиряков и дальневосточников нет, специалистов по Сибири и Дальнему Востоку нет, а редкие поездки президента, премьера, министров на восток страны на день, на два – не в счет, это чистой воды пиар: тот же В. Ишаев, бывший директор завода, став губернатором, по его собственному признанию, досконально разобрался в делах Хабаровского края через полтора-два года! , – есть и в проекциях современнейшей, начала XXI века художественной литературы, рожденной на пространствах Сибири и Дальнего Востока. К ним добавляется еще одна, наверное, в литературных проекциях темы главная: сегодня Москва затапливается некой греховной, аморальной, безнравственной, циничной и безобразной средой, противостоять которой она, конечно, имеет и собственные ресурсы, но они малы, подавлены; без здоровой (пока еще!) провинции Москва с задачей собственного очищения не справится. Да и ладно бы затапливала этой средой саму себя, она ведь выливает ее на простодушную провинциальную Россию!..

Одним из первых дальневосточных писателей (само сегодняшнее противостояние столичной/нестоличной культуры, наверное, уже легитимизировало такого рода термины) высказался о греховном образе Москвы Вячеслав Сукачев – сегодня главный редактор литературного журнала «Дальний Восток», входящего в обойму традиционных «толстых» журналов (издается с 1933 г.). Его высказывание прозвучало в журнале «Москва» в романе «В мертвом городе» в 1997 году. Разумеется, как и каждый роман, этот организован по законам беллетристики, художественного творчества, здесь нельзя смешивать роль главного героя и автора во плоти, понятие автора-повествователя и реального автора. Но то, как последовательно точно, документально воспроизводит герой романа реальные события 1990-х годов, резко рисует очевидные провальные вещи в социальной, политической и экономической жизни России 1990-х годов, с одной стороны, с другой стороны – публицистический градус внутренних монологов героя-повествователя, ну а главное, возможность экстралингвистической и экстралитературной верификации, то есть наша возможность сравнить высказывания героя романа и высказывания самого В. В. Сукачева, множественные, письменные и устные, убеждают в том, что именно в мировоззренческих, культурологических, прямо-оценочных отступлениях мы слышим голос самого автора, то есть это авторские отступления в прямом смысле слова. А в них рефреном звучит: « Я любил этот город, но он скрылся за туманом греха… », в этом городе « Взрываются троллейбусы, как семечки из перезревшего подсолнуха, сыпятся с балконов старики <���…> рушатся или проваливаются под землю многоэтажные дома. Земля вперемежку с прахом усопших встает на дыбы на кладбищах, людей, как цыплят душат повсюду – в собственной спальне, в подъезде, и лифте: днем и ночью, летом и зимой… ». Но – нетрудно заметить, что это банальный и общеизвестный образ Москвы 1990-х годов, одновременно терзающей и терзаемой бездушной и беспомощной властью, с одной стороны, и «бандитами» и «банкирами» – с другой. Нарушение правила кодекса речевого поведения «Не будь банальным» автор видит сам и устами своего героя проговаривается на эту тему так: « Я понимаю, что это – общие места, банальная тавтология, изжога демократии, но мне-то, конкретному человеку, от этого не легче… »

Более чем через десять лет после опубликования этого романа высказывания на тему «гримас Москвы» писателя Сукачева уже на посту главного редактора «толстого» журнала звучат уже совершенно в русле сегодняшней, 2000-х годов, актуализации. Наиболее четко сформулированными – в колонке главного редактора юбилейного, в год 70-летия издания, пятого за 2003 год номера «Дальнего Востока».

«…Что касается провинциальных литературных журналов, к коим относится и наш сегодняшний юбиляр, на них с высот современных литературных олимпов просто-напросто наплевали. Дорогие наши „радетели“ (союзы писателей, литфонды, Министерство культуры РФ, Фонд российской культуры и т.д.), плотно и неизбывно укрывшись за Садовым кольцом, дальше этого кольца (как и своего собственного носа) ничего не видят, и видеть не хотят. Поп-идолы современной литературы, благополучно мимикрировав из певцов социализма в „буревестников“ демократических преобразований, словно пушкинский кот ученый ходят по одному и тому же кругу литературных конкурсов и премий, создав пародийный образ номинированного литидиота. Холуйская философия этих литидолов буквально пронизала окололитературное московское общество, размыв остатние понятия о совести и чести „инженеров человеческих душ“. В этом плане переплюнули наших московских литчиновиков разве что только „говорящие головы“ телевизионных каналов ».

Как видно, здесь четко сформулированы не только и не столько характеристики «пошлой» московской среды, сколько персонифицированный образ носителей «греха Москвы» – это власть (чиновники), укрывшаяся за «стеной Садового кольца», и «ренегаты из стана настоящих писателей» – литературная «премиальная» и окололитературная (богемная) тусовка). И надо ли говорить о том, что столь четкие и откровенные постулаты формируют идеологию прямых авторских высказываний и оценок и отбор произведений с такими высказываниями и оценками. Причем не только в публицистике, но и в беллетристике «толстого» литературного журнала. Но! Это не столько высказывание-пропаганда, сколько персонально сформулированное «общее мнение», ибо подобный modus публицистических и художественных vivendi и operandi всё активней обживается и на этой дальневосточной литературной площадке, и на многих других, например, в литжурналах «Сибирские огни» (Новосибирск) и «Байкал» (Улан-Уде), в альманахе «Сихотэ-Алинь» (Владивосток), в «толстой» литгазете «Литературный меридиан» (Арсеньев) и т. д.