Виктор Королев - Монологи перед зеркалом (сборник)

Он дописал письмо. По привычке поставил дату. Запечатывать в конверт не стал – может, потом еще что-нибудь вспомнит. А сейчас – еще одно дело. Зря, что ли, он в командировку ездил? Весь блокнот исписал. Есть из чего статью сделать. В прошлом месяце два его материала прошли в «Красной Звезде», а там совсем не просто опубликоваться.

И до обеда работал над статьей. Портсигар наполовину опустел. Только успел точку поставить, как звякнул черный телефон.

– Товарищ майор, обед нести? – спросил адъютант.

Все по-армейски предусмотрено. Обед по расписанию, уставом предусмотрено.

Тяжелая железная дверь открылась. Старший лейтенант, покосившись коровьими глазами на стоящие у топчана сапоги, поставил на стол обед, козырнул, молча вышел.

Через час старший оперативный дежурный ЮГВ майор Королев уже лежал на топчане, накрывшись шинелью. Только сон никак не шел ему. Вспоминал, как его призвали в 39-м прямо из учительского института. Как не хотел оставаться в армии, а его не отпустили. Как всю войну прослужил на Дальнем Востоке, и про тот первый бой с японцами в 45-м, за который получил орден Красной Звезды, – тоже вспомнил.

Теперь осталось всего два года отслужить, будет 25 календарных – и можно в отставку, на пенсию военную. «Пойду в школу учителем…»

С этой мыслью он, наконец, задремал. Еще успел подумать, что поспит минут двадцать. Анёшка всегда удивлялась, как это ему удается: сказал двадцать минут – ровно через двадцать проснется…

«Мы не хотели войны, не хотели сами иметь жертвы и не хотели наносить потери Америке. А если начнется война? Тогда, как говорится, попал в драку, не жалей волос. Я тогда одну самую тревожную ночь провел даже в Кремле.

Шел непрерывный обмен письмами с президентом Кеннеди… Мы, насколько возможно, приготовили наши войска. По-моему, сделали даже какие-то заявления относительно усиления нашей боевой готовности. Должен сейчас чистосердечно сказать, что это была только демонстрация в печати, чтобы воздействовать на умы американских агрессоров. Практически же мы ничего серьезного не предприняли, ибо считали, что война не разразится и что мы имеем возможность повлиять на возникший накал, чтобы не допустить войны».

Разбудил его телефон. Это был один из четырех бежевых аппаратов. Как был, в носках, метнулся к столу. Поднял трубку, представился.

– Вот что, майор… – голос главного ПВО-шника на том конце провода был какой-то недовольный и даже презрительный. – Доложите командующему: на локаторе неопознанные цели. Пока насчитали пятнадцать. Идут с юга боевым порядком, курс 45. Жду его распоряжений, майор…

И замолчал. Он был старше по званию, и, видимо, ему было не по себе, что приходится подчиняться майору.

– Подлетное время? – единственное, что пришло в голову спросить.

– Минут шесть-семь. Теперь уже меньше. Жду распоряжений, – повторили на том конце.

– Хорошо. Докладывайте немедленно о любых изменениях обстановки!

И еще не успел положить бежевую трубку, как поднял черную, адъютантскую:

– Срочное сообщение для командующего! Немедленно!

Едва успел записать в журнал о происшествии, как адъютант отзвонился:

– Товарищ майор! Командующий спит, не могут добудиться…

– Как это не могут?! Он что, не в состоянии?

– Не могу знать! Жена ответила: «Сейчас его пушкой не разбудишь». Ничем, говорит, помочь не могу – выходной день…

– А начальник штаба? А член Военного совета?

– Они в командировке в Дебрецене.

Всё, майор Королев! Принимать решение – только тебе. И на это у тебя – считанные минуты.

Потянулся к бежевой трубке:

– Поднимайте в воздух звено перехватчиков, пусть визуально определят и немедленно доложат!

– Это приказ командующего? – спросил недовольно главный ПВО-шник.

– Это мой приказ! – рявкнул в трубку и повторил свое звание и фамилию.

Теперь отступать некуда. Когда вывел в журнале слова «принял решение», понял: только что сам себе подписал приговор трибунала. Достал портсигар, закурил, щелкнул крышкой. В тишине бункера звук был очень похож на щелчок пистолетного курка.

Снял трубку красного телефона. Доложился Москве.

– Вы понимаете всю меру ответственности, майор? – спокойно спросил дежурный Генштаба.

– Понимаю.

– Хорошо. Министру будет доложено. Ждите.

Красная трубка не успела лечь на место, как зазвонил бежевый телефон.

– Перехватчики подтверждают: авиакрыло с опознавательными знаками ВВС США в количестве 15 стратегических бомбардировщиков В-29 на высоте 8 тысяч метров идут прежним курсом, в боевом порядке. В эфир не выходят, на сигналы не отвечают.

Помолчав секунду, голос в трубке добавил без всякого недовольства и даже с какими-то умоляющими нотками:

– Товарищ старший оперативный дежурный, ситуация критическая, надо принимать решение! Немедленно!

Да, теперь уже медлить нельзя ни секунды. Эти бомбардировщики способны нести ядерное оружие. И наверняка несут его. Это значит, что… Он должен принять решение.

– Полку – боевая тревога! Все истребители – в воздух! Огня не открывать! Не дайте им перейти границу! Устройте им карусель, сломайте строй!

– Ну, смотри, жить-то тебе! – хмыкнула трубка. – Может, и увидимся еще. А может, и нет. Удачи тебе, майор!..

В комнате дым стоял коромыслом. Он раскрыл портсигар, прежде чем позвонить по красному телефону. Портсигар был пуст. Достал вторую пачку «Беломора», закурил. Одной рукой делая записи в журнале, поднял красную трубку.

Дежурный Генштаба выслушал доклад спокойно.

– Вас понял. Министру доложено о вашем самоуправстве. И лично я вам не завидую. Еще вопросы есть?

– Есть. Мне нужен квартирный телефон в Свердловске. Прямо сейчас.

– Не положено. А впрочем… Диктуйте номер.

Прошло, наверное, минуты полторы, прежде чем он услышал сонный голос жены.

– Алло!

– Анёшка, это я! У меня всего одна минута. Как вы там? Как ты? Как ребята?

– У нас все хорошо. У тебя ничего не случилось?

– Всё нормально! Только соскучился очень! Всё, больше не могу говорить! Целую вас, родные мои!

Он положил трубку, и в комнате стало тихо, как… как в «яме». Он снова закурил. Буквально в несколько секунд высосал папиросу и тут же достал новую.

Звякнул бежевый телефон:

– Докладываю: самолеты США легли на обратный курс! Они по-вер-ну-ли! Мои ребята им такую карусель утроили! Слышь, майор?!

Честно признаться, дальше он уже не слушал. Он торопился записать сообщение в журнал. И когда закончил, доложил Москве. Вот и всё. Он сделал свою работу. Теперь можно и сапоги надеть…

«В полдень на даче в Ново-Огарево состоялось заседание Президиума ЦК КПСС в расширенном составе: все члены, кандидаты в члены и секретари ЦК. Хрущев в мрачных красках описал опасность: „Мы оказались лицом к лицу с угрозой войны и ядерной катастрофы, в результате которой может погибнуть человеческая цивилизация. Чтобы спасти человечество, мы должны отступить. Я собрал вас всех, чтобы посоветоваться и обсудить, согласны ли вы с такого рода решением“.