Юрий Ладохин - Венеция – Петербург: битва стилей на Мосту вздохов. Из цикла «Филология для эрудитов»

Примечательно, что П. Еропкину очень пригодились именно римские «штудии» Предлагая схему «Невского трезубца», он оттолкнулся от разработок Доменико Фонтана. Итальянский архитектор раннего барокко в конце XVI века, впервые в мировой практике, спланировал трехлучевую систему улиц, отходящих от римской площади Пьяцца-дель-Пополо: Виа Рипетта (выводит к берегу Тибра), Виа Корса (завершается Капитолийским холмом), Виа Бабуино (ведет к Испанской лестнице). «Римский трезубец» тоже является своеобразным олицетворением величия Вечного города. Акцент здесь сделан на наследие Римом традиций великих цивилизаций древности. На площади Пополо, где сходятся три луча улиц, установлен древнеегипетский обелиск, который ранее возвышался в городе Гелиополь перед Храмом Солнца во времена фараона Рамзеса II.

Римские корни «Невского трезубца», конечно, не случайны. Волей самодержца продвигая концепцию Петербурга как Четвертого Рима, Петр I уже в 1710-е годы рядом решительных мер направил ход развития города по пути регулярности. Была введена строгая регламентация градостроительных проектов. Дневники и переписка Петра I подтверждают, что он досконально изучал проекты застройки, сам утверждал места для своих резиденций, а также храмов, мануфактур, улиц и площадей.

Насчет «наносит трамваи» – это, несомненно, поэтическая гипербола. Но та тщательность, с которой царь подходил к вопросам градостроительства, поражает. Он даже дал указание за счет казенных средств соорудить «эталонный» дом для того, чтобы частные владельцы воочию могли представить себе, каким должно быть их собственное жилье.

Символ линейного принципа проектирования Петербурга – Невский проспект. Главная улица города протянулась на 4,5 километра и на своем пути пересекает реку Мойку (Зеленый мост), канал Грибоедова (Казанский мост) и реку Фонтанку (Аничков мост). Немного фактов из прошлого: «Между тем начиналась история проспекта весьма скромно – с двух встречных просек в болотистом лесу, соединивших в 10-е гг. XVIII в. Главное Адмиралтейство с Александро-Невской лаврой и древним новгородским трактом в районе современного Лиговского проспекта. Участок просеки со стороны Адмиралтейства служил главным въездом в город. В 1721 – 1724 гг. его осушили, обсадили четырьмя рядами берез и замостили камнем; в 1723 г. на дороге появились масляные фонари. Масштаб проделанной за несколько лет работы поражал современников. Французский путешественник О. де ла Мотре в 1726 году утверждал, что это „отличная широкая и хорошо вымощенная дорога, похожая на дороги древних римлян“» [см. Андреев 2001, с. 264].

Вместе с тем изначально спроектированная прямолинейность главного городского проспекта порой парадоксальным образом совмещается с таинственной неоднозначностью и неопределенностью явлений, происходящих вокруг него. Искусствовед Давид Аркин связывал это с особенностями петербургской природы: «Невский проспект наиболее ярко выразил основную черту города: неумолимая прямолинейность, прямота, по которой выровнялись все здания, эта сухая геометрическая точность планировки и полная сумрачной тайны, неясность, неопределенность, расплывчатость очертаний, создаваемая мглой туманов и болотных испарений» [Аркин 1994, с. 71 – 72].

Эту особенность атмосферы Невского чутко уловили поэты. Для Владимира Ладыженского сквозь петербургский туман могут прорываться только исполины зданий:

Поэту-символисту Александру Добролюбову в дни петербургской непогоды стены дворцов на Невском показались фантастическими видениями:

Для Владислава Ходасевича в дождливые дни каменные поверхности петербургских улиц невероятным образом превратились в зеркала:

Но, пожалуй, самым необычным явлением, связанным с Невским проспектом, стало создание в декабре 1919 года не имеющего аналога в мире писательского общежития, в котором обитали Николай Гумилев, Александр Грин, Михаил Зощенко, Осип Мандельштам и другие литераторы, ставшие впоследствии классиками русской словесности. На Невском, 15 в помещениях дома, принадлежавшего до октябрьского переворота купцам Елисеевым, по инициативе Корнея Чуковского и протекции Максима Горького открылся знаменитый Дом работников искусств (сокращенно «Диск»).

В голодные и холодные годы послереволюционного Петербурга «Диск», как пишет писатель Дмитрий Быков, «стал легендой, клубом, лекторием, школой, интеллектуальным центром бывшей столицы. Ее бросили умирать – но она вместо этого ожила в новом облике: вместо каменного административно-бюрократического лабиринта, вместо геометрического города чиновников, безумцев и террористов родился прозрачный, призрачный город художников, вечно голодных и оттого бредящих наяву. Это была, в общем, сбывшаяся артистическая утопия Серебряного века: „И так близко чудесное к развалившимся грязным домам – никому, никому не известное, но от века желанное нам“. Ничем другим Серебряный век и не мог разрешиться: искусство проникло в жизнь, слилось с нею и разрушило ее» (Д. Быков, «Хроники русской Касталии» – предисловие к книге Ольги Форш «Сумасшедший корабль»).

В 1921 году «Диск» закрыли, и понятно почему: большевики не выносили гениальности и инакомыслия. Но это были, пожалуй, три самых восхитительных года в истории советской литературы. На Невском, 15 были написаны «Алые паруса» А. Грина, лучшие рассказы К. Федина, первый русский шпионский роман «Месс-Менд» М. Шагинян, последние стихи Н. Гумилева и многие другие произведения.

Линейность урбанистической структуры города на Неве – не только по горизонтали, но и по вертикали. Как отмечает философ Елена Устюгова, «петербургская архитектура – в значительной степени замкнутое и обособленное от жизненного настоящего образование, живущее своей внутренней эстетически самодостаточной жизнью. Но этот образ отвлеченности поддерживается эстетической интенцией целостности, с присущей ей единым внутренним ритмом порядка и соразмерности, в оранжировке охватывающего весь город орнамента оград, решеток, балконных перил, стройных ансамблей, регулярных пересечений панорамных площадей и горизонтальных планов зданий и улиц с вертикалями шпилей и колонн» [Устюгова 2003, с. 30].