Валерий Бондаренко - Юность длиною в сто лет. Читаем про себя. Моледежь в литературе XX-XXI вв.

«Алексей. …Нет, ты мне скажи, что это теперь значит хорошо?

Вайнонен. Ну, потом, лет через несколько…

Алексей. …Ну, ладно, допускаю, всем будет хорошо. И тем, которых убьют?

Вайнонен. Тем будет вечная память.

Алексей. Спасибо, утешил.

Вайнонен. Это совсем не смешно, и ты дурак!.. Кто погибнет, так погибнет, черт его дери, первый раз по-человечески… А то как мясо, убоина, потроха, по две копейки шли…»

«Полуголый матрос. Н-но… У нас не шутят. (И он из люка кинулся на женщину).

Комиссар. У нас тоже.

И пуля комиссарского револьвера пробивает живот того, кто лез шутить с целой партией. Матросы шарахнулись и остановились.

Ну, кто еще хочет попробовать комиссарского тела?.. Вот что. Когда мне понадобится, – я нормальная, здоровая женщина, – я устроюсь. Но для этого вовсе не нужно целого жеребячьего табуна».

«Вожак… Она хорошей выделки. Вот по глазам чувствую – она поймет. В ней жилка для анархизма есть… Решительная».

«Вожак. …вот объясни, что получается: отдаем мы свои головы? Отдаем. Но выходит странно: партия твоя… ставит людям, которые за нее головы отдают, какие-то условия. Это что же, как же? Комиссар: Очень просто. Знаем, куда и как идти… Алексей. Вы, может, нас и умирать учить будете? Комиссар. Придется – увидим».

«Вожак. Все лживые скоты. Все отравлены. Под корень всех рубить надо – в каждом старая жизнь сидит».

«Алексей …Слушай, ведь в нас старое сидит. Сами только и ищем, где бы чего разжиться, приволочь, отхватить… Исправится ли человек? Переломит ли он себя? Этакая маленькая штучка – «мое». На этой вот штучке не споткнуться бы. Эх, будут дела».

«Всюду движение, шуршание, биение и трепет неиссякаемой жизни. Восторг поднимается в груди при виде мира, рождающего людей, плюющих в лицо застарелой лжи о страхе смерти. Пульсируют артерии. Как течение великих рек, залитых светом, как подавляющие грандиозные силы природы, страшные в своем нарастании, идут звуки, уже очищенные от мелодии, сырые, грубые, колоссальные – ревы катаклизмов и потоков жизни».

Знаменитый, удостоенный приза Каннского фестиваля фильм режиссера Самсона Самсонова, 1963 г. В главных ролях: М. Володина, Б. Андреев, В. Тихонов, В. Санаев.

«Оптимистическая трагедия», 1963 г.

Повесть 1924 года стала главной у видного советского прозаика и драматурга Бориса Лавренева. Она – о гражданской войне. Автор знаком был с материалом не понаслышке. Сам он тогда побывал и в рядах белых, и в рядах красных, воевал в Туркестане. Собственно, туркестанские впечатления тех лет делают эту повесть такой живой, достоверной. Хотя верится в сам конфликт с трудом.

…По ледяным зимним Каракумам пробивается из окружения отряд красных. Лучший стрелок среди бойцов – 19-летняя рыбачка Марютка. Сорок белогвардейцев на счету этой «снайперши». Марютка фанатично предана революции. И еще она пишет смешные, безграмотные стихи про классовую борьбу, мечтая увидеть их когда-нибудь напечатанными. Силы отряда на исходе, крашеные в яркие краски кожаны истрепались, провиант почти прикончен. А тут еще в руки красных попадает ценный пленный – красавец гвардейский поручик Вадим Говорухо-Отрок. Доставить его в штаб командир отряда поручает Марютке и двум бойцам. Волей судьбы Марютка и пленный оказываются одни на необитаемом острове. «Робинзон Крузо»? Нет, скорее, «Ромео и Джульетта». Только полюбивших друг друга поручика и Марютку разделяет не вражда кланов, а борьба классов. Столько нежности в их отношениях – и так по-разному видят они будущее! Разное понимание жизненных ценностей и своих перспектив обернется неслучайной и яростной ссорой. Но они помирятся. И все же Говорухо-Отрок станет сорок первым на счету снайпера Марютки – да, впрочем, и она после вряд ли жива останется. «Нет повести печальнее на свете…»

Такова реальность гражданской войны.

«Круглая рыбачья сирота Марютка… С семилетнего возраста двенадцать годов просидела верхом на жирной от рыбьих потрохов скамье, в брезентовых негнущихся штанах, вспарывая ножом серебряно-скользкие сельдяные брюха.

А когда объявили по всем городам и селам набор добровольцев в Красную, тогда еще гвардию, воткнула вдруг Марютка нож в скамью, встала и пошла в негнущихся штанах своих записываться в красные гвардейцы».

«Стихи были разные… Между другими о Ленине.

Ленин герой наш пролетарский,

Поставим статуй твой на площаде.

Ты низвергнул дворец тот царский

И стал ногою на труде».

«– Спасибо тебе, голубушка!

Марютка покраснела и отвела его руку.

– Не благодари!.. Не стоит спасиба. Что ж, по-твоему, дать человеку помирать? Зверюка я лесная или человек?

– Но ведь я кадет… Враг…

– Где уж враг? Руки поднять не можешь, какой тут враг? Судьба моя с тобой такая. Не пристрелила сразу, промахнулась… Ну, и возиться мне с тобой до скончания. На, покушай!»

«– Слушай, Маша! Как только отсюда выберемся, уедем на Кавказ. Есть у меня там под Сухумом дачка маленькая. Заберусь туда, сяду за книги, и все к черту. Тихая жизнь, покой. Не хочу я больше правды – покоя хочу. И ты будешь учиться…

Марютка резко встала. Процедила, как ком колючек бросила:

– Значит,… завалиться с тобой на пуховике спариваться, пока люди за свою правду надрываются, да конфеты жрать, когда каждая конфета в кровях перепачкана? Так, что ли?..

Поручик вспыхнул, упрямо сжал тонкие губы.

– Не смей ругаться!.. Не забывайся ты… хамка!

Марютка шагнула и поднятой рукой наотмашь ударила поручика по худой, небритой щеке.

Поручик отшатнулся, затрясся, сжав кулаки. Выплюнул отрывисто:

– Счастье твое, что ты женщина! Ненавижу… Дрянь!»

«Она шлепнулась коленями в воду, попыталась приподнять мертвую, изуродованную голову и вдруг упала на труп, пачкая лицо в багровых сгустках, и завыла низким, гнетущим воем:

– Родненький мой! Что ж я наделала? Очнись, болезный мой! Синегла-азенький!

С врезавшегося в песок баркаса смотрели остолбенелые люди».

По повести поставлено два фильма: немой 1927 г. (режиссер Яков Протазанов, в главных ролях: А. Войцик, И. Коваль-Самборский) и фильм 1956 г. (режиссер Григорий Чухрай, в главных ролях: И. Извицкая, О. Стриженов), ставший одной из культовых лент «оттепели».

«Сорок первый», 1956 г.